Российский художник, модельер, скульптор стал известен благодаря своим провокационным перформансам и интерактивным инсталляциям, а еще необычным костюмам, которые сложно назвать простой одеждой. Наверняка, нет ни одного человека, который хотя бы раз не удивился, глядя на его яркие невообразимых расцветок костюмы, которые дизайнер, нередко демонстрирует на себе, привлекая всеобщее внимание.
Несмотря на то, что он фигура достаточно заметная в столичной тусовке, о его личной жизни и биографии почти ничего неизвестно - эти сферы художник предпочитает держать в тайне.
Биография Андрея Бартенева
Бартенев родился в 1965 году далеко от российской столицы - в северном Норильске в простой рабочей семье, а его детство прошло в обычной советской коммуналке. Из-за стесненных жилищных условий Андрею не удалось осуществить свою детскую мечту - научиться играть на фортепьяно, поскольку разместить инструмент в небольшой комнате было просто невозможно.
В шестнадцать лет Андрей уехал в Краснодар и поступил в Художественный институт, окончив который, получил специальность театрального режиссера. Из Краснодара Андрей перебрался в Сочи, где познакомился с Жанной Агузаровой, директор которой Сергей Гагарин посоветовал ему отправляться в Москву, что он и сделал, и дальнейшее развитие его творческая биография получила в российской столице, где он быстро заинтересовал публику своими необычными творениями.
В качестве материалов для своих первых произведений Андрей Бартенев использовал светодиоды, которыми подсвечивал инсталляции из стеклянных банок и пластиковых бутылок. В 1992 году он получил свою первую награду - Гран-При за представленную на фестивале авангардной моды в Юрмале композицию «Ботанический балет», а через четыре года был принят в члены Союза художников Москвы.
Его первый выезд за границу состоялся в 1993 году - на арт-фестиваль во Франкфурт-на-Майне, и после этого Бартенев стал завсегдатаем многих европейских выставок и фестивалей, куда периодически вывозит свои скульптуры и картины.
В начале нулевых Андрей Бартенев поехал в США, чтобы работать и творить в центре Watermill в Хэмптоне. В настоящее время Андрей читает лекции в российских и европейских учебных заведениях, сотрудничает с такими известнейшими представителями мировой моды, как Жан-Поль Готье, Кельвин Кляйн, Роберт Уилсон и многими другими.
Картины и костюмы Андрея Бартенева
Произведения Бартенева отличает буйство красок, а его картины представляют собой не застывшую на полотнах реальность, а воплощение постоянного движения. Свои первые работы - «Буйство красок на горе Ана-Дырь под пение никитинских рыбок» и «Великая корякская чайка» Андрей создал вместе с Петлюрой и представил в галерее «М’АРС».
Одну из своих известнейших работ, Андрей Бартенев создал в центре Watermill - это было целое представление под названием «Лестница красного», в котором были задействованы музыканты и оперные певцы, а вместо традиционных музыкальных инструментов оркестранты использовали пустые железные банки. Во время представления прямо на сцену сбрасывались с балкона вареные макароны.
Из более поздних, но не менее знаменитых перформансов Бартенева - постановка «Снежная королева», в которой участвовали движущиеся скульптуры, украшенные разнообразными геометрическими фигурами ярких цветов, напоминающими палитру Малевича и Кандинского. Кроме того, российский художник создал такие далекие по стилистике от пределов реализма произведения, как «Автопортрет в свадебном наряде райской птицы», «Девочка с двумя фейерверками», «Портрет в сапогах», «Монпансье в зоопарке», «Я фей, я - фей прекрасный», а одна из них - «Спокойствие двух клоунесс», была приобретена на аукционе Сотбис в частную коллекцию в Торонто.
Андрей Бартенев работает в самых разнообразных жанрах - он известен своими работами в стилях декупажа, линейной графики, коллажа, инсталляции, пастели. На различных тусовках Андрей Бартенев неизменно появляется в костюмах собственного изготовления, привлекающими внимание необычными формами и яркими расцветками.
Он любит эпатировать публику, и его ни с кем не перепутаешь. Бартенев не раз говорил, что всегда одевается так, как хочет, хотя в России порой его яркая необычная внешность вызывает агрессию, и только за рубежом реакцией на его образы служит любопытная доброжелательность.
Художник любит устраивать выставки своих работ и фестивали в больших общественных пространствах - в торговых центрах, аэропортах, на стадионах. Так, в 2016 году Бартенев открыл выставку «Дайте любви!» в торгово-развлекательном центре Москвы Кунцево Плаза. Кроме того, в этом же году он провел выставки «Портреты счастливых людей», «Ногами в воде, головой в облаках», пользовавшиеся огромной популярностью у посетителей.
Личная жизнь Андрея Бартенева
Во всех интервью на вопросы о своей личной жизни Бартенев старается отшучиваться и не посвящать аудиторию в ее подробности. Известно, что в свои пятьдесят два года он ни разу не был женат, хотя говорит, что серьезные отношения у него случались. Андрей признается, что чем старше он становится, тем меньше у него шансов испытать сильное чувство, поскольку настоящая любовь - это удел молодых.
Город, в котором я живу
Москва
«...в Москве у меня нет никакого дома - у меня студия. Я не обременен недвижимостью уж точно! Но мне в студии, что называется, стены помогают».
Нью-Йорк
Лондон
Где родился
Норильск
«Я родился в заполярном Норильске в суровой среде коммунальной квартиры...»
У кого родился
«Мои родители работали с утра до ночи, поэтому моим художественным и иным воспитанием занимался я сам под крылом провидения...»
Где и чему учился
Окончил Краснодарский художественный институт.
«Я мечтал учиться музыке, но запихнуть пианино в коммуналку было нереально, и вопрос отпал сам собой. Так что все мое детское творчество ограничивалось пластилином и ножницами — я лепил фигурки и вырезал из цветной бумаги коллажи. После школы уехал в Краснодар и поступил в институт искусств на факультет театральной режиссуры».
Где и как работал
Начинал театральным режиссером.
«...по специальности проработал всего полгода и переехал в Москву. Там, собственно, и началось мое "делаю, что хочу!"»
«Когда я начинал в конце 80-х, для меня ориентиром была прежде всего русская классика, авангард 1911-1914 годов - Бурлюк, Кручёных, Маяковский… Меня удивляла их открытость любому эксперименту, они использовали различные изобразительные средства - от агрессивного мейк-апа до каких-то конструкций, которые они создавали. Гончарова, Певзнер, Гольдер - все эти люди из авангарда много работали с формой. Конечно же, Малевич с его архитектонами - в середине 90-х я посвятил ему один из перформансов».
«Меня часто приглашают на музыкальные фестивали делать перформансы. Я объединяю музыку, звук, текст и форму - это делает мои произведения мультимедийными и универсальными. Такое можно показать где угодно, в любых условиях это будет к месту. ...Сейчас работаю над перформансом для Американского национального арт-клуба - это такое очень известное здание 1910 года в стиле «американский ар-деко», невероятной красоты! Перформанс называется «Трясущиеся углы», или Shaking Angles...»
«Помимо перформансов занимаюсь графикой, проектирую скульптуры, издаю книги...»
Проводит мастер-классы в России, США, Великобритании и других странах.
«...преподавал в норвежской театральной академии на факультете сценографии. Вообще, в европейских арт-академиях перформанс преподается как один из жанров визуальной культуры».
Что такого сделал
Проекты и перформансы, среди которых: проект-выставка «Люби кутюр!» и фестиваль иллюстрации «Институт Улыбки», перформансы: «Спящие красавицы», «Минеральные воды», «Нижнее белье для Африки», проект «Ботанический балет».
«В нем участвовали движущиеся скульптуры. Они выстраивались в бесконечное количество картин, и зрителю казалось, будто перед ним разворачивается длинное полотно форм. ...Скульптуры из папье-маше доходили до трех метров, и из‑за большого веса носить их, как костюмы, было невозможно. Это были движущиеся объекты — Дядька Чернослив, Северная Подводная Лодка, Теплоэлектростанция Один, Хоккейная Клюшка, Девушка-Пурга...»
Достижения
Работы неоднократно выставлялись в крупнейших музеях современного искусства за рубежом, находятся в российских и зарубежных галереях, частных и корпоративных собраниях.
«...Все, что я делал, исходило от переизбытка радости, постоянного ощущения весны... рисовал оттого, что это доставляло мне наслаждение. Мое творчество не соответствовало окружающим меня стандартам, так же, впрочем, как и сегодня».
Дела общественные
«Поддерживаю только общество защиты животных WWF».
Общественное признание
В 1992 году получил Гран-при на фестивале в Риге за «Ботанический балет».
Член Союза художников, а также Академии дураков Вячеслава Полунина.
Важные события жизни
Приезд в Москву.
«Когда я приехал в Москву, то встретил Жанну Агузарову, и ее тогдашний директор Сергей Гагарин помог мне сделать первые шаги в столице. Позже появились знакомые мирового масштаба — Эндрю Логан, Пако Рабанн, Кельвин Кляйн, Жан-Поль Готье, Роберт Уилсон, Зандра Роуз… Они стали не только моими хорошими знакомыми и друзьями, но и примером того, как можно смоделировать свою жизнь».
Люблю
одеваться и жить согласно своему воображению
«Я одеваюсь так, как хочу. Причем если в любой европейской стране мой внешний вид вызывает доброжелательное любопытство, то в России яркая и необычная внешность провоцирует агрессию. Так, едва прилетев из Нью-Йорка, я посетил вечеринку. На мне были пижамные штаны с большими зелено-желтыми обезьянами, огромная зеленая куртка и купленный в Америке индейский головной убор из орлиных перьев. Но стоило мне появиться на улице, как на меня набросились какие‑то юноши, угрожая убить. Понятно, что теперь я предпочитаю перемещаться по Москве в машине или виртуально».
«Иногда одеваюсь в московских магазинах, если есть время. Но в основном покупаю одежду в Лондоне и в Нью-Йорке. Если у меня есть деньги и время, то покупаю сразу много одежды, собирая образ, характер. Под каждый костюм - обязательно обувь, аксессуары».
из художников - Пауля Клее, Пикассо, Гауди, художников эпохи австрийского модерна и Микеланджело; из композиторов - Перселла, Верди, Моцарта, Баха, Бетховена, Прокофьева, Чайковского, Шумана; в балете - хореографию Мориса Бежара и Пины Буш, американские «модерн»-труппы; фильм «Цветок 1001 ночи» Пазолини и вообще кинематограф Сокурова, Параджанова, Гринуэя, Феллини, Антониони, Висконти; читать - Мандельштама, Цветаеву, Ахматову, Пастернака и фантастику
Ну, не люблю
«…работать на корпоративах. Поэтому-то я в России ничего не делаю...»
И вообще
«Я не превращаю свою жизнь в товар и никому свое удовольствие не продаю. Люди, которые мне платят, просто являются свидетелями того, как я наслаждаюсь окружающим миром».
«Мои родственники меня поддерживают, здесь понимание преобладает над непониманием. Другой вопрос, что у меня, как у художника, существует свой образ жизни. У меня есть плюсы и минусы. И это своеобразие моей арт-жизни, оно может как устраивать моих родных, так и не устраивать. Но здесь уже я ничего не могу поделать».
«…у меня странная, отличная от других жизнь. Путь, который я выбрал, никогда не сделает меня кумиром миллионов...»
Российский художник, скульптор, дизайнер, акционист, экспериментатор и создатель множества провокационных выставок и перформансов.
Андрей Бартенев. Биография и творческий путь
Андрей Бартенев родился в Норильске в октябре 1965 года в обычной семье, проживавшей в коммунальной квартире. В детстве он мечтал получить музыкальное образование, однако жилищные условия не позволяли разместить дома габаритное пианино. В юные годы всё его творчество, по словам Бартенева, ограничивалось пластилином и ножницами: мальчик лепил различные фигурки и создавал коллажи из цветной бумаги.
Окончив школу, Бартенев перебрался в Краснодар, где поступил в институт искусств на факультет театральной режиссуры. По специальности проработал порядка полугода, после чего в конце 1980-х годов приехал в Москву, где вскоре познакомился с эпатажной Жанной Агузаровой . По признанию Андрея, тогдашний директор певицы Сергей Гагарин помог ему начать карьеру в столице.
Андрей Бартенев: Потом появились знакомые мирового масштаба - Эндрю Логан, Пако Рабанн, Кельвин Кляйн, Жан-Поль Готье, Роберт Уилсон, Зандра Роуз… Они стали не только моими хорошими знакомыми и друзьями, но и примером того, как можно смоделировать свою жизнь». люблюодеваться и жить согласно своему воображению… Я одеваюсь так, как хочу. Причем если в любой европейской стране мой внешний вид вызывает доброжелательное любопытство, то в России яркая и необычная внешность провоцирует агрессию.
В начале творческого пути Андрей ориентировался на русскую классику и авангард 1911 - 1914 годов. В середине 90-х один из своих перформансов Бартенев посвятил художнику-авангардисту Казимиру Малевичу .
В 1992 году на фестивале в Риге Андрей Бартенев удостоился Гран-при за свой проект «Ботанический балет».
Завоевав популярность, Андрей все больше становился участником различных музыкальных фестивалей, устраивая мультимедийные перформансы. Кроме того, сфера занятий дизайнера и модельера Бартенева: графика, проектирование скульптур, писательская деятельность. Он проводит мастер-классы как в России, так и за рубежом - в Америке, Британии, других европейских странах. Одно время преподавал в театральной академии в Норвегии на факультете сценографии.
Особый интерес у зрителей вызывают необычные динамичные перфомансы Андрея, работы которого находятся в российских и зарубежных галереях, частных собраниях, выставляются в крупнейших музеях современного искусства за границей. В числе его детищ: выставка «Люби кутюр!», фестиваль иллюстрации «Институт Улыбки», проекты «Спящие красавицы», «Минеральные воды», «Нижнее белье для Африки», «Ботанический балет», «Снежная королева», которая также, как и другие работы, потрясла иностранных искусствоведов.
В числе всемирно известных перформансов Бартенева проект «Я тебя люблю!», представляющий собой габаритную конструкцию из множества огромных динамиков. Они расположены друг за другом по кривой. Зритель же, произнося заветные слова, наблюдает, как проживающая недолгую жизнь фраза возвращается обратно.
В 2015 году в Музее современного искусства в Москве Андрей представил ретроспективу своих работ, создаваемых автором в течение четверти века.
Андрей Бартенев: Я люблю общественные пространства: стадионы, магазины, аэропорты. Я не против наполнить их своими формообразованиями. Чем больше людей увидят их, тем больше они зарядятся моим пониманием дружбы и любви.
В 2016 году, например, выставка Андрея под названием «Дайте любви!» открылась в торгово-развлекательном центре столицы Кунцево Плаза. В том же году он поработал художественным руководителем галереи «Здесь на Таганке», где сделал успешные выставки «Ногами в воде, головой в облаках» и «Портреты счастливых людей», которые посетило рекордное количество людей.
Андрей Бартенев - член Союза художников и Академии дураков Вячеслава Полунина.
В конце февраля 2017-го стало известно, что Бартенев с 1 марта на время займет «трон», на котором в рамках программы «Модный приговор » на Первом канале восседал с лета 2009 года историк моды Александр Васильев , сменивший на этом месте прежнего телеведущего популярного шоу Вячеслава Зайцева , покинувшего проект по состоянию здоровья.
Андрей Бартенев празднует сегодня свой 50-й день рождения. Мы не нашли способа лучше поздравить художника, кроме как поговорить с ним обо всем: о детстве в Норильске, о Тарковском, снах, твороге, Вселенной, облаках, страхах и, разумеется, об искусстве тоже
А ндрей Бартенев отмечает юбилей. Поверить в предлагаемую цифру сложно, да и зачем, когда сам художник возраста не замечает и вообще считает его понятием весьма отстраненным. За последние месяцы он успел подготовить сразу несколько персональных выставок, включая ретроспективу в Московском музее современного искусства, опутавшую весь особняк на Гоголевском бульваре, и экспозицию в галерее RuArts. В последней как раз сегодня открывается проект «И зазвенел цветогривый вихрь», название которого весьма метко описывает явление по имени Андрей Бартенев. Мы решили избавить художника от очередного рутинного интервью и отправили разговаривать с ним Ольгу Дарфи — режиссера, постоянного автора Buro 24/7 и по совместительству давнего друга Андрея. Беседа получилась долгой и личной.
А что это Buro 24/7 придумал по Skype разговаривать?
Ольга Дарфи:
Да это потому, что я в Крыму, в селе, а ты в Москве. А решили, что именно я должна взять у тебя интервью, так как мы лет двадцать уже знакомы.
АБ:
О, как бы я хотел тоже сбежать к морю, солнцу и ветру, сидеть на лугу...
ОД:
Есть домашний творог...
АБ:
О, творог — моя любимая еда.
ОД:
И что же тебя удерживает?
АБ: Ну что, что... Любовь к творческим экспериментам. Вот сейчас четыре дня сидел в Суздале на керамическом заводе Дымова, не разгибая спины напряженно и вдумчиво работал... Минус три позвонка, плюс одна выставка. Сегодня открытие в галерее «Роза Азора» (Андрей имеет в виду открытие выставки «Слон в посудной лавке», которая работает с 7 по 22 октября. — Прим. Buro 24/7 ).
ОД:
Ну, я тебя особо не буду спрашивать про открытие твоей огромной выставки-ретроспективы, про нее уже только ленивый не написал.
АБ: Большое сделаешь мне одолжение. Действительно, все есть в интернете, пусть почитают, кому интересно.
ОД: Спрошу только... Вот ты пришел на свою выставку-ретроспективу, посмотрел на свои объекты, картины и подумал: «Как хорошо! Это мой творческий итог!». Или: «Какое у меня блистательное начало!». Или что?
АБ: Ага... торжественно облизнулся и замер от удовольствия. Нет, конечно! Никакой это не итог и не начало, обычный рабочий момент. Я посмотрел и подумал, есть много идей, которые надо развивать. Вот и все. Надо двигаться дальше.
ОД: А как появилось название ретроспективы «Скажи: я тебя люблю!»? Кто его придумал?
АБ: Здесь нет никакой особенной легенды специально для журналистов. Его придумала Ольга Свиблова по названию одноименной звуковой скульптуры. Заходите, сами поймете, что и почему.
ОД:
Ладно, на этом мои искусствоведческие вопросы, пожалуй, закончатся.
АБ: Слава богу! А то о смысле современного искусства, перформансах девяностых и отличии одного от другого, а чего-то третьего — от моих объектов уже столько раз спрашивали, что прямо зевать хочется. В конце концов для этого же искусствоведы есть.
ОД: Нет, мы будем только о жизни и о душе. Например, твое творчество пронизано иронией. Это способ отразить мир или такая игра в прятки?
АБ: Да, ирония — это такая форма наслаждения, формула счастья, если хочешь. Я считаю, все держится на этой способности человека к самоиронии. Иначе мир бы давно раздуло от важности и гордости, он бы лопнул. Так что все и всех спасает ирония. Я постоянно рефлексирую и смеюсь над собой. Мне дико смотреть на художников, серьезно относящихся к своему творчеству.
ОД: Ну как, есть мнение, что художники, которым нечего сказать, у которых нет серьезного заявления миру, вот они иронизируют. Все хиханьки и хаханьки у них.
АБ: Ага, вот как раз серьезные заявления миру и есть самая невероятная скука и путь в никуда, я считаю. Спать от этого хочется. На мой взгляд, как только ты понял, что тебе есть что сказать миру великого, то все, это уже стагнация. Это же как нужно к себе относиться, чтобы действительно считать, что ты можешь что-то такое сообщить, от чего Вселенная перевернется. Надо сказать спасибо, если Вселенная разрешит капельку к себе прикоснуться. Откроет миллиметр своей сущности, которую ты будешь интерпретировать или отражать. Иронично, разумеется.
«Все держится на этой способности человека к самоиронии. Иначе мир бы давно раздуло от важности и гордости, он бы лопнул» ОД: А тебе снятся скульптуры? Бывает такое?
АБ: Конечно, бывает! Например, скульптура «Восьминогая собака» — результат сновидений. Также мне, например, приснилось название. Сейчас выходит книга воспоминаний про Вадика Мамышева-Монро, у меня там есть рассказ, название приснилось: «Я тебя узнал по цвету небритых волос на ногах».
ОД: Круто. А весь сон расскажешь?
АБ: Нет, конечно! Это эротический сон. Расскажешь такое, так все тут же решат, чтоэто не сон, а было на самом деле. Народ же вечно путает вымысел и реальность, сон и явь. Да еще сами потом придумают детали по ходу изложения, сочинят недосказанное — и такое начинается. Здесь главное — поменьше говорить.
ОД:
Точно. Однажды Максим Шостакович мне рассказывал, что на все вопросы журналистов он отвечает: «Не знаю. Не помню. Забыл». Ну хорошо. Как известно, журналисты часто задают довольно глупые вопросы...
АБ: Да уж. За двадцать пять лет вопросов у меня все ответы от зубов отскакивают. Присылают список вопросов, я читаю, говорю: «Девушка, возьмите мои предыдущие интервью и сами напишите, ладно?».
ОД: Ну а есть вопрос, на который бы ты хотел ответить?
АБ: Дарфи, такое тоже спрашивали. Соригинальничать хотела? Не получилось! Нет, всегда интересно разговаривать с личностью, неважно, какие именно вопросы, разговор ни о чем — самый интересный.
ОД: Так и напишем, интервью между вопросами.
АБ: Да, читаем между строк. Ты, главное, не пиши, что я — модный модельер, вот у меня одно только требование.
ОД: О-о-о, а можно написать: «И тут в дверном проеме нарисовалась художница Бартенева...»?
АБ: Ха-ха-ха... это отлично! Вот такого еще не было, никто меня не спрашивал: «А какой ваш пол?». Это хороший вопрос!
ОД: А есть такое, о чем бы ты предпочитал никогда не говорить?
АБ: Есть.
ОД: И что это?
АБ: Ну я ведь не хочу об этом говорить.
ОД:
Хорошо. Продолжим наш блиц. Можешь в трех словах сказать, что ты транслируешь миру?
АБ: В трех не могу. Могу в семи. «К солнцу, свету и луне мы летим в одной трубе». Вот.
ОД: А, тема вечного движения.
АБ: Да, все мы путешествуем, внутрь себя или вовне. И наша Галактика тоже путешествует: мы несемся, создавая по пути Красоту. Ну в идеале, конечно.
ОД: Точно. А кто был твоим учителем?
АБ: У меня много учителей.
ОД: А вот если один и главный?
АБ: Тарковский. В городе Норильске, как и многие советские дети по всей стране, я прогуливал школу и ходил в кино. В кинотеатре тогда шло два фильма: «Сталкер» и «Служебный роман». Сеансы шли одновременно. Я купил билет за десять копеек и стоял перед афишами, делал выбор. Про один фильм было написано, что-то там вроде драматическая история любви, а про другой — научная фантастика. Я пошел смотреть «Сталкер» — и это изменило мою жизнь. Мне было девять лет, и я понял, что всякие вариации возможны. Конечно, я не смог бы тогда четко сформулировать концепцию вариативности, но я твердо понял, что нет единого пути для всех. Надо делать то, что только ты сам хочешь. И уж я ни в чем себе больше не отказывал, перевоспитать меня стало невозможно. С тех пор я делал только то, что считал интересным для себя.
ОД: Что, например?
АБ: Ну что, лепил то, что я хочу, а не зайчиков и самолеты или что там нам велели в художественной школе. Вел себя так независимо, все время у меня было «неудовлетворительно» по поведению. Не изменял себе, словом.
ОД: Мне это понятно. Скажи, пожалуйста, вот 9 октября тебе исполняется — это что-то невероятное — 50 лет. Что такое возраст для тебя?
АБ: Даже не знаю. Ничего. Я его не замечаю, не чувствую. У меня такая эмоционально насыщенная жизнь, что некогда замечать время. Думаю, это люди, которым нечего делать, считают свои годы. Мне не бывает скучно или тоскливо или чтобы поясницу прихватило — я все время работаю. Что касается здоровья, я решаю текущие задачи: вовремя сходить к стоматологу, уши полечить или, например, позвоночник. Я всегда правильно питаюсь, не пью алкоголь. С другой стороны, меняется жизнь вокруг тебя, ты развиваешься, идешь вперед. Можно сказать, что возраст — это движение вперед. Ой, подожди, тут мой племянник звонит, пять лет его не слышал.
Разговор с племянником: Ага, ага, моя самая камерная выставка в галерее «Роза Азора». А что это ты мне подарки раньше времени несешь? ... Давай. ... Я буду в образе слона, никогда я не был еще в образе слона. Первый раз сегодня. Дебют, так сказать. «Слон в посудной лавке» — название выставки. Да, вход бесплатный.
АБ: Да, прости, возвращаюсь к тебе.
ОД: А медведем ты уже был?
АБ: Ой, ну кто не был медведем? Петлюра календарь делал. Я там у него какой-то месяц представлял в образе медведя. Надо было надевать вонючую тесную грязную шкуру. Я даже смотреть на нее не мог без отвращения, чуть не скончался, хотелось все бросить и бежать домой, но нельзя подводить товарища. Я тогда и подумал: если я это сейчас вынесу, то уже все смогу. Так я и стоял в этой шкуре. А потом выяснилось, что там даже было не видно, что это я, любой человек мог стоять там. Такой бред.
ОД:
Вот-вот, я испытывала примерно те же чувства, когда участвовала у тебя в перформансе в образе ракеты-пожарника. Костюм, правда, не вонял, но я никак не могла разглядеть, куда мне идти по подиуму и где он заканчивается. Шла, повинуясь вибрациям света и музыки. Ладно, это лирическое отступление. А боишься ли ты чего-то?
АБ: Я тут недавно набрал студентов, и это оказался какой-то клуб самоубийц: все они были готы и думали, что современное искусство — это красивый способ уйти из жизни. Целый год пришлось с ними работать, объяснять, что есть радость, добро, свет, какими-то такими базовыми вещами с ними заниматься. Их родители должны мне сказать большое спасибо. Ну, если серьезно, боюсь того же, что все люди: смерти, убийства, хамства, неприятных случайных людей. Вот недавно летели в Ниццу с подругой, сидели спорили о том, что такое современное искусство, никак не могли договориться. Разругались насмерть, и вдруг самолет начинает падать. Вот это настоящий ужас. Зато я моментально почувствовал, запомнил, что в самолетах нельзя ругаться. Да вообще ни с кем в жизни нельзя ругаться. Теперь, когда лечу в самолете, разговариваю с облаками, мысленно прошу у них прощения. Микросистемы, которые образуют облака, они разумные. Они безобидные, светлые и красивые, они летают себе, парят воздушно, а тут какой-то адский железный монстр начинает их рассекать. Им же больно, но они терпеливо переносят вмешательство людей. Иногда им надоедает, и вот — загадочные крушения самолетов. Я теперь всегда прошу прощения у этих милых субстанций. Да вообще так называемый материальный мир не такой уж бесчувственный и бессловесный, как в своей гордости думает человек. Надо поаккуратнее жить.
ОД:
На что тебе не хватает денег?
АБ: Да ни на что не хватает!
ОД: Как? Ну на еду хоть хватает? Ты не голодаешь? Питаешься хотя бы два раза в день?
АБ: Для меня еда не самое главное. А вот на самое главное не хватает. Мое воображение всегда идет впереди моих финансовых возможностей, я не могу делать тот объем скульптур, то качество и количество, которое хочу. Мечтаю о том, чтобы появилось какое-нибудь инопланетное существо, которое бы стало коллекционировать мои объекты. И расплачивалось со мной какими-нибудь булыжниками из золота.
ОД: Ты хочешь делать скульптуры из золота?
АБ: Нет, конечно! Крашеный алюминий — мой любимый материал.
ОД: Ну и прилети золотой булыжник к тебе, что бы ты стал с ним делать?
АБ: Я бы сделал скульптуры для своих любимых городов. Подарил бы их Нью-Йорку, Венеции, Парижу. Я бы строил фонтаны. Обожаю фонтаны. Вот это зрелище, когда вода, разбрызганная словно пудра, словно медуза попала в миксер, здорово! Красиво. Мне нравятся эти новые технологии, когда в городах стоят разбрызгиватели и мы видим светящиеся капли воды. Вот я бы работал с этим материалом. Я предлагал московскому правительству установить фонтан на Лубянке, его эскиз есть на YouTube. Всем все понравилось, но как-то безрезультатно. Кстати, я тогда даже не знал, что в девятнадцатом веке именно на этом месте уже был фонтан.
ОД:
Слушай, ну ты же можешь коммерциализировать свое искусство. Сделать линию одежды, например, трусы от Бартенева или светильники-стрекозы в образе слона, нет?
АБ: Ой, нет! Коммерческая линия одежды — это что-то другое, вне моей компетенции, это надо быть бизнесменом, а я художник. И потом, столько прекрасных талантливых людей этим занимается. Да и честно говоря, скучно это, неинтересно.
ОД: Вот ты рассуждаешь как типичный эгоист. «Мне скучно, я это не буду делать». А вдруг люди мечтают носить трусы от Бартенева, сложно это сделать для человечества?
АБ: Да, ты правильно сказала, я заправский эгоист и считаю, что главное в художнике — следовать своему художественному видению и чутью. Коммерциализировать свое творчество — сущая скука и растрачивание своей собственной жизненной энергии впустую.
ОД: Хорошо, согласна, я сама такая. А кто для тебя герои сегодня?
АБ: Да все те же. Люди, которые верны себе. Вадик Монро, Данила Поляков, Паша Пепперштейн, Александр Сокуров, Кира Муратова, Олег Каравайчук — словом, все те, кто про сердце и душу. К счастью, их не так мало на самом деле. Оля, давай уже последний вопрос, а то у меня еще пять встреч и пить охота. Пока мы с тобой разговаривали, у нас в офисе кулер украли.
«Коммерциализировать свое творчество — сущая скука и растрачивание своей собственной жизненной энергии впустую»
ОД:
Хотя твой родной город и Норильск, где все в руинах, как ты мне рассказывал, но все же есть и Москва. Что в этом звуке для сердца твоего слилось и отозвалось?
АБ: Москва. Москва для меня — экспериментальная база и тяжелое производство. Это где я стругаю, точу болванки. Где вечно бетон закладывают, где все гремит и грохочет, а ты все время прыгаешь, чтобы на какашки не наступить — и в прямом, и в переносном смысле. Деревья в Москве не стоят прямо: тут что-то ремонтируют — дерево туда наклонили, потом там чинят — дерево сюда пошло; жалко их, они вечно кланяются и нагибаются. И мы так же: вечно должны прогибаться. Все время должны прыгать через какие-то траншеи и обходить какие-то заборы. Стиль города — минное поле. Это утомляет и не дает сосредоточиться. Думать о вечном и делать красоту в Москве невозможно, придумать что-то стоящее нельзя, я всегда уезжаю куда-нибудь. Вот ты молодец, сбежала отсюда. Искусство в Москве получается дерганое, как электрошок. А мы все очень нервные. Ладно, давай, поешь там на воле творожка домашнего за меня...
маргарита вирова
Кажется, ежедневно художник Андрей Бартенев успевает сделать примерно миллион вещей: он создаёт костюмы для театральных постановок, ставит перформансы и курирует фестивали, преподаёт на курсе , где помогает желающим понять основы современного искусства. Этой весной он примерил ещё и роль ведущего «Модного приговора», где произвёл фурор, призывая участников программы, в общем-то, не стесняться быть тем, кем хочется - и сам блистал в необычных, сложных и весёлых костюмах. Мы поговорили с Андреем Бартеневым, превращающим в акт искусства почти каждый свой выход, о свободе быть собой, красоте и эгоизме.
Если говорить об экспериментах с внешним видом, то все мои костюмы - это, конечно же, скафандры. Когда мы выходим в безвоздушное пространство - достаём один скафандр, попадаем в водную среду - достаём другой, в пустыне надеваем третий, в городе, перенасыщенном разными людьми, - четвёртый. Вот этим я и занимаюсь. Причём задача моих скафандров в том, чтобы либо защищать моё слабое человеческое тело, либо выявлять его сильные стороны, либо изменять его структуру. Я всегда это делал и всегда буду делать.
Процент людей, которые
имеют редкие представления
о прекрасном,
не меняется
Я не слежу за тем, что происходит в моде. Если и слежу, то лишь за небольшой группой европейских дизайнеров, а это всего лишь пять имён, которые мне любопытны. Но то, что я вижу, они практикуют вне каких-либо тенденций, то, что они создают, рассчитано на очень ограниченную аудиторию. И потом я же и сам могу всё это делать.
Я думаю, что воспринимать одежду и образ как способ самовыражения легче всего большим эгоистам. Для проявления мощности эгоизма требуется противопоставление себя окружающей среде, попадение в ситуацию, где ты отличаешься и отчуждаешься от общей массы.
А вот избавление от стереотипов зависит исключительно от вашей свободной воли - берите и избавляйтесь. Будьте не таким, как все, это намного проще, чем вы думаете, и намного легче, чем быть привязанным к тем страхам, которые вас сдерживают.
Я думаю, что нет никакого движения в сторону «некрасивости» - это скорее журналистский штамп. На самом деле все эти инопланетные, клоунские, странные образы были всегда. Просто медиа то подхватывают их на остриё новостей, то бросают. Соответственно, эта культура то возвращается, то исчезает. Я думаю, что процент людей, которые имеют такие редкие представления о прекрасном, не меняется. Просто любопытство и степень продаваемости информации меняется. Вот сейчас, наверное, это опять стало возможным продавать, и все стали об этом говорить. Конечно же, индустрия наших ухищрений, «самоуродования», тоже развивается. Но и раньше были другие фрики, всё-таки процент чудачества постоянен.
Эталоны красоты меняются, потому что наш мир меняется, а мы человеческая цивилизация: песни о красоте находятся в новых словах и новых мыслях. Если бы мы не находили новые способы рассказывать о красоте, то остановилась бы интеллектуальная эволюция. Поэтический, фантазийный мир нашего мышления всё время выдаёт нам новые версии понимания красоты. Новые звуки, слова, цифры. Почему нужны все музыканты, художники, литераторы? Потому что они должны написать свои рассказы о красоте, соответствующие эпохе, в которой они живут.
Со мной всё очень просто: диктат моего мышления гораздо сильнее диктата мнений. И своему внутреннему голосу я доверяю намного больше, чем хору внешних авторитетов. В конце концов, этот голос тебе даётся небом - и он звучит, а ты ничего не можешь сделать. И именно он является мерилом всех твоих поступков. Я не хотел делать то, что делали люди вокруг, намеренно шёл по пути отрицания и услышал, что нужно мне. Я сразу же понял, то, что осталось, - это моё, и этого не так уж мало, этого хватит на всю мою длинную жизнь.
Своему внутреннему голосу я доверяю намного больше,
чем хору внешних авторитетов
Для определённых людей мода является визуальным языком, который сигнализирует: «Я свой, прими меня в свою команду». Посмотреть хотя бы на художников, которые занимаются стрит-артом: они выглядят похоже, потому что они все из одной культурной ячейки. Так это и работает, мода существует для того, чтобы с помощью внешнего вида человек мог найти друзей, товарищей, которые его поймут. Одежда, конечно же, является языком так же, как граффити на городских стенах. Это нормально, и это знание, которым нужно пользоваться. Если же вы не хотите попасть в какую-то категорию, придумывайте себя сами. Я могу играть во всё что угодно, и мне это нравится. Я могу быть вне категорий - а могу быть в любой из них.
