Выходные данные сборника:

ПСИХОЛОГИЯ ОБРАЗА А.Н. ЛЕОНТЬЕВА

Горячев Вадим Владимирович

канд. психол. наук, доцент, Рязанский филиал МПСУ, г. Рязань

Образ – понятие достаточно активное и по-разному используемое в системе научных знаний: психологических, исторических, философских, педагогических, этнографических. В психологии образ часто определяют в контексте чувственного восприятия и отражения действительности, исследования сознания и развития познавательной деятельности человека. Принципиально новую проблемную ситуацию не только в системе психологических знаний, но и в общем образовательном пространстве намечают подходы к образу мира в контексте психологии восприятия, высказанные А.Н. Леонтьевым в его работе «Образ мира». Как писал учёный: «становление образа мира у человека есть переход за пределы «непосредственно чувственной картинки» . Целью нашей статьи является рассмотрение категории «образа» в работах А.Н. Леонтьева, и прежде всего, вынесенное им положение о существующей взаимосвязи и взаимообусловленности отражения и деятельности.

Анализируя состояние теории восприятия, А.Н. Леонтьев приходит к выводу о том, что в психологии существует большое количество накопленных знаний в данном направлении, однако полноценная теория фактически отсутствует. С точки зрения учёного необходимо пересмотреть само принципиальное направление, в котором движутся исследования. Безусловно, А.Н. Леонтьев исходит из таких фундаментальных положений диалектического материализма, как признание первичности материи по отношению к духу, сознанию, психике, пониманию ощущения и восприятия как отражение объективной реальности и функции мозга. Исследователь настаивал о воплощении этих положений в практику экспериментальной работы, при этом автор считал необходимым коренным образом изменить саму постановку проблемы психологии восприятия и отказаться от мнимых постулатов, которые в ней сохраняются.

Одно из основных положений, выносимых и защищаемых А.Н. Леонтьевым, состоит в следующем: проблема восприятия должна быть поставлена как проблема психологии образа мира и разрабатываться с этой точки зрения. При этом проблема должна анализироваться последовательно материалистически, считая, что всякая вещь первично существует объективно – в объективных связях реального мира, и что вторично она полагает себя в человеческом сознании, таким же должно быть и направление исследования.

А.Н. Леонтьев затрагивает и проблему биологического развития органов чувств в связи с четырёхмерностью реального мира. Он справедливо указывает на необходимость понимания филогенетической эволюции органов чувств как процесса приспособления к четырёхмерному пространству. Далее А.Н. Леонтьев вводит понятие о так называемом пятом измерении, в котором объективная реальность открывается человеку, понимая под ним некое смысловое поле или систему значений. «У человека мир приобретает в образе пятое квазиизмерение. Оно ни в коем случае не есть субъективно приписываемое миру. Это переход через чувственность, через сенсорные модальности к амодальному миру. Предметный мир, выступает в значении, т. е. картина мира наполняется значениями» . Так воспринимая определённый объект, субъект не имеет образа отдельных его признаков, их простой совокупности (критика ассоциативных теорий) и не воспринимает в первую очередь форму (критика гештальтпсихологии), а воспринимает объект в качестве категоризированного предмета. Естественно при наличии соответствующей перцептивной задачи возможно восприятие и отдельных элементов объекта, и его формы, но в отсутствие таковой на первый план выступает именно предметность.

А.Н. Леонтьев вводит разделение образа на его фактуру или чувственную ткань и предметность. Фактура понимается как совокупность отдельных элементов восприятия и связей между ними, главной особенностью её является возможность свёртывания и замещения, не искажая предметности. Чаще всего объяснение данного явления (непрямой связи чувственной ткани и предметности образа) состоит в приписывании категориальности самого восприятия. Существенно, что при таком подходе происходит логическая необходимость обращаться к онтогенетическим априорным категориям, что по мнению учёного представляется весьма опасным.

В отличие от такого подхода автор выдвигает принципиально новую идею: свойства осмысленности и категориальности следует понимать как характеристики сознательного образа мира, не имманентные самому образу. О.Е. Баксанский отмечает ссылаясь на А.Н. Леонтьева, что: «Эти характеристики, выражают объективность, раскрытую совокупностью общественной практикой, идеализированной в системе значений, которые каждый отдельный индивид находит как «вне-его-существующее» - воспринимаемое, усваиваемое – и поэтому так же, как то, что входит в его образ мира . Таким образом, значения – это нечто, лежащее за «обликом вещей», в объективных связях реального мира, познанных субъектом. Иными словами, значения образуют в себе некоторую особую мерность, которая, по мнению А.Н. Леонтьева является пятым квазиизмерением реальности.

А.Н. Леонтьев в своей работе определяет восприятие как средство построения образа реальности (построение образа, но не самой реальности), образа более или менее адекватного последней. Важным моментом, на котором учёный акцентирует внимание, является недопустимость ограничиваться в исследованиях аналитическим подходом. Относительно психологии восприятия это проблема состоит в возвращении к тому целостному образу реальности, который строится в сознании субъекта, в процессе перцепции последней. Другими словами, образ мира не может быть сведён к совокупности отдельных феноменов, характеристик и отношений, абстрагированных из реального процесса его функционирования в сознании субъекта. Исходя из этого положения, А.Н. Леонтьев высказывает идею об амодальности реального мира в его отделённости от субъекта. Выдвигая этот тезис, автор исходит различения всей информации, которую можно приобрести об объекте, на свойство двух видов:

1. свойства неодушевлённых объектов, которые могут быть обнаружены в процессе их взаимодействия с другими неодушевлёнными объектами;
2. свойства неодушевлённых объектов, которые могут быть обнаружены только в процессе их взаимодействия с живыми организмами, обладающими определённым образом устроенными органами чувств.

Свойства второго рода проявляются в специфических эффектах, воспринимаемых специально приспособленными органами чувств и зависящих от устройства последних; именно в этом смысле они по А.Н. Леонтьеву, являются субъективными или модальными. Существенным является, что одни и те же характеристики объектов могут вызывать у субъекта впечатления разных модальностей. Кроме того, эмпирически обосновано такое свойство восприятия как целостность образа, то есть данные разных органов чувств определённым образом организуются в некоторый единый образ, причём в ходе этого процесса разрешаются противоречия. Которые могут возникать между информацией, поступающей из разных источников.

Важным, с нашей точки зрения, является положение, обсуждаемое А.Н. Леонтьевым о том, что любое влияние вписывается в образ мира, т. е. в некоторое целое. В качестве эмпирического обоснования учёный приводит следующие установленные факты:

1. не все, данное в ощущениях, сводит в субъективный образ ситуации;
2. существует явление «достраивания» образа, то есть приписывание ситуации актуально отсутствующих, но субъективно необходимых элементов.

Таким образом, образ мира представляет собой некоторую модель, которая выстроена на основании субъективного опыта, в дальнейшем сама опосредует восприятие этого опыты.

Резюмируя изложенное, хотелось бы выделить наиболее принципиальные идеи А.Н. Леонтьева относительно вводимой им в научный оборот категории «образ мира»:

1. Образ мира не есть сумма перцептивных образов, образ не есть чувственная картинка.
2. Образ мира опосредует взаимодействие субъекта с реальностью.
3. Мир вне субъекта амодален, модальности ощущений появляются в результате субъект-объектных отношений индивида с реальностью.
4. Информация от разных органов чувств определённым образом согласуется в образе мира в единое представление, то есть противоречащие данные некоторым образом согласуются в непротиворечивый образ.
5. Модальные характеристики ощущений, вызываемых объектами реальности, зависят от того, к какому биологическому виду принадлежит воспринимающий субъект.
6. В образе мира представлены не только объекты, актуально присутствующие в тезаурусе восприятия субъекта, он представляет собой относительно устойчивое представление о реальности.

Перечисленные положения, с нашей точки зрения, являются весьма существенными в контексте изучения образа мира. Особого внимания заслуживает постановка проблемы о существовании некоторого образования, которое выступает в роли посредника между объективной реальностью и воспринимающим субъектом, функционирующим в виде призмы, которая вызывает интерес субъекта на одни её элементы и заставляет его полностью игнорировать другие. Кроме этого, существенным является тезис А.Н. Леонтьева об амодальности окружающей реальности вне субъекта, то есть мир приобретает модальные характеристики только в процессе взаимодействия субъекта с реальностью.

В контексте исследования феномена образа мира представляется также весьма плодотворной идея А.Н. Леонтьева о том, что это образование не является простым суммированием перцептивных данных, то есть это относительно стабильное образование, являющееся результатом обработки данных восприятия. С таким пониманием образа мира связан и тот факт, что всякая поступающая информация встраивается в некоторую существующую у субъекта структуру, результатом чего является его способность и возможность учитывать в окружающей обстановке те объекты. Которые в данный момент нет в актуальном поле восприятия.

В заключении, хотелось бы отметить, что высказанные А.Н. Леонтьевым положения не были по достоинству оценены широким кругом исследователей, и феномен образа мира всё ещё остаётся практически мало исследованным в отечественной психологии. Вероятно, такое положение связано с определёнными методологическими затруднениями, преодоление которых, позволит рассматривать образ мира как объект психологической науки в самом широком смысле.

Список литературы:

1. Баксанский О.Е., Кучер Е.Н. Когнитивный образ мира: научная монография / О.Е. Баксанский, Е.Н. Кучер. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2010. – 224 с.
2. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения: в 2 т. Т. 2 – М. Педагогика, 1983. 320 с.
3. Леонтьев А.Н. Образ мира // Мир психологии. 2003. № 4. С. 11-18.

Леонтьев А.Н.

ОБРАЗ МИРА

Избранные психологические произведения, М.: Педагогика, 1983, с. 251-261.

Как известно, психология и психофизиология восприятия характеризуются, пожалуй, наибольшим числом исследований и публикаций, необозримо огромным количеством накопленных фактов. Исследования ведутся на самых разных уровнях: морфофизиологическом, психофизическом, психологическом, теоретико-познавательном, клеточном, феноменологическом ("фонографическом" – К. Хольцкамп) (Holzkamp K. Sinnlliehe Егkеnntnis: Нistorischen Upsprung und gesellschaftliche Function der Wahrnehmung. Frankfurt/ Маin, 1963.), на уровне микро- и макроанализа. Изучаются филогенез, онтогенез восприятия, его функциональное развитие и процессы его восстановления. Используются самые разнообразные конкретные методы, процедуры, индикаторы. Получили распространение разные подходы и интерпретации: физикалистские, кибернетические, логико-математические, "модельные". Описано множество явлений, в том числе совершенно поразительных, остающихся необъясненными. Но вот что знаменательно, по признанию самых авторитетных исследователей, сейчас не существует никакой убедительной теории восприятия, способной охватить накопленные знания, наметить концептуальную систему, отвечающую требованиям диалектика - материалистической методологии.

В психологии восприятия, по существу, в неявной форме сохраняются физиологический идеализм, параллелизм и эпифеноменализм, субъективный сенсуализм, вульгарный механицизм. Не ослабевает, а усиливается влияние неопозитивизма. Особенно большую опасность для психологии представляет редукционизм, разрушающий сам предмет психологической науки. В результатах работ, претендующих на широкий охват проблемы, торжествует откровенная эклектика. Жалкое состояние теории восприятия при богатстве накопленных конкретных знаний свидетельствует о том, что сейчас создалась острая необходимость пересмотреть то принципиальное направление, в котором движутся исследования.

Конечно, все советские авторы исходят из фундаментальных положений марксизма, таких, как признание первичности материи и вторичности духа, сознания, психики; из положения о том, что ощущения и восприятия являются отражением объективной реальности, функцией мозга. Но речь идет о другом: о воплощении этих положений в конкретном их содержании, в практике исследовательской психологической работы, об их творческом развитии в самой, образно говоря, плоти исследований восприятия. А это требует коренного преобразования самой постановки проблемы психологии восприятия и отказа от ряда мнимых постулатов, которые по инерции в ней сохраняются. О возможности такого преобразования проблемы восприятия в психологии и будет идти речь.

Общее положение, которое я попытаюсь сегодня защищать, состоит в том, что проблема восприятия должна быть поставлена и разрабатываться как проблема психологии образа мира. (Замечу, кстати, что теория отражения по-немецки Вi1dtheorie, т. е. теория образа.) Марксизм так и ставит вопрос: "... ощущение, восприятие, представление и вообще сознание человека, – писал Ленин, – принимается за образ объективной реальности" (Ленин В. И. Полн, собр. соч., т. 18, с. 282-283.).

Ленин сформулировал и чрезвычайно важную мысль о принципиальном пути, по которому должен идти последовательно материалистический анализ проблемы. Это путь от внешнего объективного мира к ощущению, восприятию, образу. Противоположный же путь, подчеркивает Ленин, есть путь, неизбежно ведущий к идеализму (Там же, с. 52.)

Это значит, что всякая вещь первично положена объективно – в объективных связях предметного мира; что она – вторично – полагает себя также и в субъективности, чувственности человека, и в человеческом сознании (в своих идеальных формах). Из этого нужно исходить и в психологическом исследовании образа, процессов его порождения и функционирования.

Животные, человек живут в предметном мире, который с самого начала выступает как четырехмерный: трехмерное пространство и время (движение), которое представляет собой "объективно реальные формы бытия" (Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 18, с. 181.).

Это положение отнюдь не должно оставаться для психологии только общефилософской предпосылкой, якобы прямо не затрагивающей конкретно-психологическое исследование восприятия, понимание его механизмов. Напротив, оно заставляет многое видеть иначе, не так, как это сложилось в рамках буржуазной психологии. Это относится и к пониманию развития органов чувств в ходе биологической эволюции.

Из приведенного марксистского положения вытекает, что жизнь животных с самого начала протекает в четырехмерном предметном мире, что приспособление животных происходит как приспособление к связям, наполняющим. мир вещей, их изменениям во времени, их движению; что, соответственно, эволюция органов чувств отражает развитие приспособления к четырехмерности мира, т. е. обеспечивает ориентировку в мире, как он есть, а не в отдельных его элементах.

Я говорю это к тому, что только при таком подходе могут быть осмыслены многие факты, которые ускользают из зоопсихологии, потому что они не укладываются в традиционные, по сути атомарные, схемы. К числу такого рода фактов относится, например, парадоксально раннее появление в эволюции животных восприятия пространства и оценка расстояний. То же относится к восприятию движений, изменений во времени – восприятию, так, сказать, непрерывности через прерывность. Но, разумеется, касаться этих вопросов подробнее я не буду. Это разговор особый, узкоспециальный.

Обращаясь к человеку, к сознанию человека, я должен ввести еще одно понятие – понятие о пятом квазиизмерении, в котором открывается человеку объективный мир. Это – смысловое поле, система значений.

Введение этого понятия требует более подробного разъяснения. Факт состоит в том, что когда я воспринимаю предмет, то я воспринимаю его не только в его пространственных измерениях и во времени, но и в его значении. Когда, например, я бросаю взгляд на ручные часы, то я, строго говоря, не имею образа отдельных признаков этого предмета, их суммы, их "ассоциативного набора". На этом, кстати сказать, и основана критика ассоциативных теорий восприятия. Недостаточно также сказать, что у меня возникает прежде всего картина их формы, как на этом настаивают гештальтпсихологи. Я воспринимаю не форму, а предмет, который есть часы.

Конечно, при наличии соответствующей перцептивной задачи я могу выделить и осознать их форму, отдельные их признаки – элементы, их связи. В противном случае, хотя все это и входит в фактуру образа, в его чувственную ткань, но фактура эта может свертываться, стушевываться, замещаться, не разрушая, не искажая предметности образа. Высказанный мной тезис доказывается множеством фактов, как полученных в экспериментах, так и известных из повседневной жизни. Для психологов, занимающихся восприятием, нет надобности перечислять эти факты. Замечу только, что особенно ярко они выступают в образах-представлениях.

Традиционная интерпретация состоит здесь в приписывании самому восприятию таких свойств, как осмысленность или категориальность. Что же касается объяснения этих свойств восприятия, то они, как об этом правильно говорит Р. Грегори (Грегори Р. Разумный глаз. М., 1972.), в лучшем случае остаются в границах теории Г. Гельмгольца. Замечу сразу, что глубоко скрытая опасность состоит здесь в логической необходимости апеллировать в конечном счете к врожденным категориям.

Защищаемая мной общая идея может быть выражена в двух положениях. Первое заключается в том, что свойства осмысленности, категориальности суть характеристики сознательного образа мира, не имманентные самому образу, его сознанию. Они, эти характеристики, выражают объективность, раскрытую совокупной общественной практикой, идеализированной в системе значений, которые каждый отдельный индивид находит как "вне-его-существующее" – воспринимаемое, усваиваемое – и поэтому так же, как то, что входит в его образ мира.

Выражу это иначе: значения выступают не как то, что лежит перед вещами, а как то, что лежит за обликом вещей – в познанных объективных связях предметного мира, в различных системах, в которых они только и существуют, только и раскрывают свои свойства. Значения, таким образом, несут в себе особую мерность. Это мерность внутрисистемных связей объективного предметного мира. Она и есть пятое квазиизмерение его!

Подведем итоги

Защищаемый мной тезис заключается в том, что в психологии проблема восприятия должна ставиться как проблема построения в сознании индивида многомерного образа мира, образа реальности. Что, иначе говоря, психология образа (восприятия) есть конкретно- научное знание о том, как в процессе своей деятельности индивиды строят образ мира – мира, в котором они живут, действуют, который они сами переделывают и частично создают; это – знание также о том, как функционирует образ мира, опосредствуя их деятельность в объективно реальном мире.

Здесь я должен прервать себя некоторыми иллюстрирующими отступлениями. Мне припоминается спор одного из наших философов с Ж. Пиаже, когда он приезжал к нам.

– У вас получается, – говорил этот философ, обращаясь к Пиаже, – что ребенок, субъект вообще, строит с помощью системы операций мир. Как же можно стоять на такой точке зрения Это идеализм.

– Я вовсе не стою на этой точке зрения, – отвечал Ж. Пиаже, – в этой проблеме мои взгляды совпадают с марксизмом, и совершенно неправильно считать меня идеалистом!

– Но как же в таком случае вы утверждаете, что для ребенка мир таков, каким строит его логика

Четкого ответа на этот вопрос Ж. Пиаже так и не дал.

Ответ, однако, существует, и очень простой. Мы действительно строим, но не Мир, а Образ, активно "вычерпывая" его, как я обычно говорю, из объективной реальности. Процесс восприятия и есть процесс, средство этого "вычерпывания", причем главное состоит не в том, как, с помощью каких средств протекает этот процесс, а в том, что получается в результате этого процесса. Я отвечаю: образ объективного мира, объективной реальности. Образ более адекватный или менее адекватный, "более полный или менее полный... иногда даже ложный...

Позвольте мне сделать еще одно, совсем уже другого рода отступление.

Дело в том, что понимание восприятия как процесса, посредством которого строится образ многомерного мира, каждым его звеном, актом, моментом, каждым сенсорным механизмом вступает в противоречие с неизбежным аналитизмом научного психологического и психофизиологического исследования, с неизбежными абстракциями лабораторного эксперимента.

Мы выделяем и исследуем восприятие удаленности, различение форм, константность цвета, кажущееся движение и т. д. и т. п. Тщательными экспериментами и точнейшими измерениями мы как бы сверлим глубокие, но узкие колодцы, проникающие в недра перцепции. Правда, нам не часто удается проложить "ходы сообщения" между ними, но мы продолжаем и продолжаем это сверление колодцев и вычерпываем из них огромное количество информации – полезной, а также малополезной и даже вовсе бесполезной. В результате в психологии образовались сейчас целые терриконы непонятных фактов, которые маскируют подлинный научный рельеф проблем восприятия.

Само собой разумеется, что этим я вовсе не отрицаю необходимости и даже неизбежности аналитического изучения, выделения тех или иных частных процессов и даже отдельных перцептивных явлений в целях их, исследования in vitro. Без этого просто не обойтись! Моя мысль совсем в другом, а именно в том, что, изолируя в эксперименте изучаемый процесс, мы имеем дело с некоторой абстракцией, следовательно, сразу же встает проблема возвращения к целостному предмету изучения в его реальной природе, происхождении и специфическом функционировании.

Применительно к исследованию восприятия это есть возвращение к построению в сознании индивида образа внешнего многомерного мира, мира как он есть, в котором мы живем, в котором мы действуем, но в котором наши абстракции сами по себе не "обитают", как не обитает, например, в нем столь подробно изученное и тщательно изморенное "фи-движение" (Грегори Р. Глаз и мозг. М., 1970, с. 124 – 125).

Здесь я снова вынужден сделать отступление.

Многие десятки лет исследования в психологии восприятия имели дело по преимуществу с восприятием двухмерных объектов – линий, геометрических фигур, вообще изображений на плоскости. На этой почве возникло и главное направление в психологии образа – гештальтпсихология.

Сначала было выделено как особое "качество формы" – Gestaltqualitt; потом в целостности формы увидели ключ к решению проблемы образа. Были сформулированы закон "хорошей формы", закон прегнантности, закон фигуры и фона.

Эта психологическая теория, порожденная исследованием плоских изображений, сама оказалась "плоской". По существу, она закрыла возможность движения "реальный мир – психический гештальт", как и движения "психический гештальт – мозг". Содержательные процессы оказались подмененными отношениями проективности, изоморфизма. В. Келер издает книгу "Физические гештальты" (Khler W. Die phуsischen Gestalten in Ruhe und stationren Zustand. Brounschweig, 1920.) (кажется, впервые о них писал К. Гольдштейн), а К. Коффка уже прямо заявляет, что решение контраверзы духа и материи, психики и мозга состоит в том, что первичным является третье и это третье есть Gestalt – форма. Далеко не лучшее решение предлагается и в лейпцигском варианте гештальтпсихологии: форма есть субъективная априорная категория.

А как интерпретируется в гештальтпсихологии восприятие трехмерных вещей Ответ прост: он заключается в переносе на восприятие трехмерных вещей законов восприятия проекций на плоскости. Вещи трехмерного мира, таким образом, выступают как замкнутые плоскостями. Главным законом поля восприятия является закон "фигуры и фона". Но это вовсе не закон восприятия, а феномен восприятия двухмерной фигуры на двухмерном фоне. Он относится не к восприятию вещей трехмерного мира, а к некоторой их абстракции, которая есть их контур (Или, если хотите, плоскость.). В реальном же мире определенность целостной вещи выступает через ее связи с другими вещами, а не посредством ее "оконтуривания" (т. е. операции выделения и видения формы.).

Иными словами, своими абстракциями гештальттеория подменила понятие объективного мира понятием поля.

Понятие "образ мира" ввел А.Н. Леонтьев, рассматривая проблемы восприятия. По его мнению, восприятие это не только отражение действительности, оно включает в себя не только картинку мира, но и понятия, в которых объекты действительности могут быть описаны. То есть в процессе построения образа предмета или ситуации главное значение имеют не отдельные чувственные впечатления, а образ мира в целом.

Разработка понятия "образ мира" А.Н. Леонтьевым связана с его общепсихологической теорией деятельности. По мнению А.В. Петровского формирование образа мира происходит в процессе взаимодействий субъекта с миром, то есть посредством деятельности.

Психология образа, в понимании А.Н. Леонтьева, это конкретно научное знание о том, как в процессе своей деятельности индивиды строят образ мира - мира, в котором они живут, действуют, который они сами переделывают и частично осознают; это - знание также о том, как функционирует образ мира, опосредуя их деятельность в объективном реальном мире. Он отмечал, что образ мира кроме четырех измерений реальности пространства-времени имеет еще и пятое квазиизмерение - значение отражающегося для субъекта в познанных объективных внутрисистемных связях предметного мира.

А.Н. Леонтьев, говоря об "образе мира", хотел подчеркнуть различие между понятиями "мир образов" и "образ мира", так как обращался к исследователям восприятия. Если же рассматривать другие формы эмоционального отражения мира, то можно было бы использовать и другие термины, такие как, например "мир переживаний" (или чувств) и "переживание (чувство) мира. А если использовать для описания этого понятия процесс представления, то можно использовать понятие "представление мира".

Дальнейшее обсуждение проблемы "образа мира" привело к появлению двух теоретических положений. Первое положение включает в себя понятие о том, что всякое психическое явление или процесс имеет своего носителя, субъекта. То есть человек воспринимает и познает мир как целостное психическое существо. При моделировании даже отдельных аспектов функционирования частных познавательных процессов учитываются когнитивные процессы. Второе положение дополняет первое. Согласно ему всякая деятельность человека опосредована существующей у него индивидуальной картины мира и его места в этом мире

В.В. Петухов считает, что восприятие любого объекта или ситуации, конкретного лица или отвлеченной идеи определяется целостным образом мира, а он - всем опытом жизни человека в мире, его общественной практики. Тем самым образ (или представление) мира отражает тот конкретно-исторический - экологический, социальный, культурный - фон, на котором (или в рамках которого) разворачивается вся психическая деятельность человека. С этой позиции деятельность описывается с точки зрения тех требований, которые при ее выполнении предъявляются к восприятию, вниманию, памяти, мышлению и т.д.

По мнению С.Д. Смирнова реальный мир отражается в сознании как образ мира в виде многоуровневой системы представлений человека о мире, других людях, себе и своей деятельности. Образ мира - это "универсальная форма организации знаний, определяющая возможности познания и управления поведением".

А.А. Леонтьев выделяет две формы образа мира:

1. ситуативный (или фрагментарный) - т.е. образ мира, не включенный в восприятие мира, а полностью рефлексивный, отдаленный от нашего действия в мире, в частности, восприятия (как, например, при работе памяти или воображения);

2. внеситуативный (или глобальный) - т.е. образ целостного мира, своего рода схема (образ) мировоздания.

С такой точки зрения образ мира является рефлексией, то есть осмыслением. Образ мировозздания А.Н. Леонтьев рассматривает как образование, связанное с человеческой деятельностью. А образ мира как компонент личностного смысла, как подсистему сознания. Причем, по мнению Е.Ю. Артемьевой, образ мира рождается одновременно и в сознании и в бессознательном.

Образ мира выступает источником субъективной определенности, позволяющей однозначно воспринимать объективно неоднозначные ситуации. Возникающая на основе образа мира в конкретной ситуации система апперцептивных ожиданий влияет на содержание восприятий и представлений, порождая иллюзии и ошибки восприятия, а также определяя характер восприятия неоднозначных стимулов таким образом, чтобы актуально воспринимаемое или представляемое содержание соответствовало целостному образу мира, структурирующим его смысловым структурам и вытекающим из него интерпретациям, атрибуциям и прогнозам относительно данной ситуации, а также актуальным смысловым установкам.

В работах Е.Ю. Артемьевой образ мира понимается как "интегратор" следов взаимодействия человека с объективной действительностью". С позиции современной психологии образ мира определяется как целостная многоуровневая система представлений человека о мире, других людях, о себе и своей деятельности, система, "которая опосредует, преломляет через себя любое внешнее воздействие". Образ мира генерируется всеми познавательными процессами, являясь в этом смысле их интегральной характеристикой.

Понятие "образ мира" встречается в ряде работ зарубежных психологов, среди которых в первую очередь следует назвать основателя аналитической психологии К.Г. Юнга. В его концепции образ мира предстает динамическим образованием: он может всё время меняться так же, как и мнение человека о себе. Каждое открытие, каждая новая мысль придают образу мира новые очертания.

С.Д. Смирнов выводит основные качества, присущие образу мира - целостность и системность, а также сложная иерархическая динамика. С.Д. Смирнов предлагает различать ядерные и поверхностные структуры образа мира. Он полагает, что образ мира является ядерным образованием по отношению к тому, что на поверхности выступает виде чувственно (модально) оформленной картины мира".

Понятие "картина мира" зачастую заменяется рядом терминов - "образ мира", "схема реальности", "модель универсума", "когнитивная карта". В исследованиях психологов соотнесены понятия: "картина мира", "модель мира", "образ мира", "информационная модель действительности", "концептуальная модель".

Картина мира включает в себя исторический компонент, мировоззрение и мироощущение человека, целостно-духовное содержание, эмоциональное отношение человека к миру. Образ отражает не только личностно-мировоззренческий и эмоциональный компонент личности, но также особый компонент - это духовное состояние эпохи, идеология.

Картина мира формируется как представление о мире, его внешней и внутренней структуре. Картина мира, в отличие от мировоззрения, есть совокупности мировоззренческих знаний о мире, совокупности знаний о предметах и явлениях действительности. Чтобы понять структуру картины мира необходимо понять пути ее становления и развития.

Г.А. Берулаева отмечает, что в осознаваемой картине мира выделяют 3 слоя сознания: его чувственную ткань (чувственные образы); значения, носителями которых выступают знаковые системы, формируемые на основе интериоризации предметных и операциональных значений; личностный смысл.

Первый слой составляет чувственная ткань сознания -- это чувственные переживания.

Второй слой сознания составляют значения. Носителями значений выступают предметы материальной и духовной культуры, нормы и образы поведения, закрепленные в ритуалах и традициях, знаковые системы и, прежде всего, язык. В значении зафиксированы общественно выработанные способы действия с реальностью и в реальности. Интериоризация операциональных и предметных значений на основе знаковых систем приводит к зарождению понятий (словесных значений).

Третий слой сознания образуют личностные смыслы. Объективное содержание, которое несут в себе конкретные события, явления или понятия, т.е. то, что они значат для общества в целом и в частности, для психолога, может существенно не совпадать с тем, что в них открывает для себя индивид. Человек не просто отражает объективное содержание тех или иных событий и явлений, но одновременно фиксирует свое отношение к ним, переживаемое в форме интереса, эмоции. Понятие смысла ассоциируется не с контекстом, а с подтекстом, апеллирующим к аффективно-волевой сфере. Система смыслов постоянно изменяется и развивается, определяя в итоге смысл любой отдельной деятельности и жизни в целом, тогда как наука занимается преимущественно производством значений.

Итак, под образом мира понимается некоторая совокупности или упорядоченная многоуровневая система знаний человека о мире, о себе, о других людях, которая опосредует, преломляет через себя любое внешнее воздействие.

Образ мира - это личностно обусловленное, изначально неотрефлексированное, целостное отношение субъекта к себе и к окружающему миру, несущее в себе имеющиеся у человека иррациональные установки.

В психическом образе скрыта личностная значимость, личностный смысл информации, запечатленной в нем.

Образ мира в значительной степени мифологичен, то есть он реален только для того человека, чьим этот образ является.

Структура сознательных образов (по А. Н. Леонтьеву)

Изложенное выше создает впечатление, что мы подошли к решению проблемы сознания. Но, увы, нам это только показалось. Сознание ускользнуло от нас, как постоянно ускользала от научного анализа душа. Мы так и не получили главного – описания самого явления сознания, с которого должен начинаться любой анализ. Если сознание есть часть психики (пусть высшая, пусть особая), то мы должны увидеть отличия этой части от всей остальной психики. Что нового появляется в психике как процессе и результате, когда она становится сознанием? Общее у них в том, что они открывают субъекту внешний мир, но что особенное появляется в психике, когда она становится сознанием и начинает открывать субъекту не только мир, но содержание собственной психики (т.е. саму себя)? В чем особенность открытия внешнего мира в неосознаваемых чувственных образах и в сознательном образе?

Может быть, нам поможет сравнение чувственных сенсорно-перцептивных образов и образов, построенных и представленных нам в сознании? Такой анализ дал бы нам различия в образах, но есть одна трудность, мешающая сделать это. Дело в том, что мы знаем мир лишь через паши сознательные образы. Неосознаваемые чувственные образы мы не наблюдаем и не можем их сравнить с осознаваемыми образами. А сознательный образ это, скорее всего, не просто чувственный, который дан нам в сознании, а новый образ, сознательно и намеренно построенный субъектом деятельности по другим правилам. Первичный чувственный образ предназначен отражать не мир и среду, как они есть, а только важные для жизни предметные условия деятельности. Сознательный понятийный образ должен давать нам верное знание об устройстве мира. Так что прямое сопоставление сенсорно-перцептивного чувственного образа и образа чувственно-сознательного невозможно и надо искать обходные пути, чтобы увидеть различия.

Попробуем поэтому обратиться к структуре сознательного образа. А. Н. Леонтьев описывает структуру сознания, но из текста его книги видно, что речь идет именно о структуре сознательного образа. Поэтому, когда В. П. Зинченко начинает анализировать структуру сознательного движения, то он оказывается вынужденным заменить первую составляющую образа – чувственную ткань – на биодинамическую ткань.

Отметим, что А. Н. Леонтьев выделяет три составляющие сознательного чувственного образа: чувственная ткань, значение и личностный смысл.

Чувственная ткань сознательного образа

Чувственная ткань есть первичное субъективное переживание определенной модальности, на которой, как на основе, строится сенсорно-перцептивный образ объектов, т.е. на чувственной ткани формируется определенное предметное содержание, задаваемое экологией и соответствующей деятельностью живого существа.

Существуют правила построения некоторых свойств образа, определяемые экологией и законами физики. В частности, зрительное восприятие начинается с обработки перевернутого из-за законов оптики изображения предмета на сетчатке глаза человека, затем строится адекватный среде образ объекта, где верхняя часть предмета, как и в жизни, оказывается наверху. Эти правила либо заданы генетикой, либо есть результат раннего обучения, но у человека отношения "чувственная ткань – предметное содержание" не являются жестко заданными раз и навсегда. При изменении условий восприятия в процесс построения образа предмета вносятся соответствующие поправки, обеспечивающие адекватное и привычное для деятельности восприятие среды.

Например, очки Стреттона переворачивают изображение (меняют местами верх и низ) и на сетчатке глаза изображение оказывается прямым. Вследствие этого человек видит предметы перевернутыми "вверх ногами". Чувственная ткань не поддается коррекции – субъективно переживаемая картинка возникает автоматически в соответствии с изображением на сетчатке. И если человек прекращает свою деятельность и передвижение в пространстве (а ходить в среде, где все зрительно перевернуто, без помощи невозможно), то он дальше так все и видит в перевернутом виде. Но если с помощью другого человека испытуемый с очками Стреттона на глазах живет нормальной жизнью, активно передвигаясь в среде, то через некоторое время (несколько дней) он вдруг начинает все видеть "правильно", т.е. как и все другие люди. Происходит перестройка процесса сознательного восприятия. Деятельность в новых условиях дает новые критерии построения адекватного, точнее правдоподобного, образа. Снятие очков после этого может приводить к новому переворачиванию образов, которое быстро исчезает, а некоторые испытуемые с очками на глазах начинают после этого видеть по своему желанию предметы то прямо, то перевернуто.

В этой перестройке главное место принадлежит активному передвижению человека в пространстве и адекватному использованию предметов, правда, вначале с помощью другого человека, обеспечивающего правильное поведение и подтверждающего адекватность действий с предметами. Аналогичные результаты получены при других искажениях условий восприятия.

Человеку надевают очки, "ломающие" прямые линии, нарисованные на бумаге, и заставляют его отслеживать линии указкой. При следовании указки по "изломанной" части линии испытуемого наказывают, и поощряют, если он, вопреки видимому, идет указкой по реальному направлению линии. Через некоторое время человек начинает видеть линии без искажений.

Животные в условиях искажения зрения замирают, не пытаясь действовать, или постоянно терпят неудачу – курица с очками, сдвигающими цель в сторону, продолжает постоянно клевать в сторону от лежащего перед нею зерна.

Эксперименты с псевдоскопом показали, что человек строит, например, зрительные образы не в соответствии с законами оптики, как строится в земных условиях чувственный сенсорно-перцептивный образ, а в соответствии с общими принципами устройства мира, в которые он верит. Поэтому правило правдоподобия, т.е. следования этим принципам, побеждает в условиях конфликта между оптикой восприятия и знаемыми принципами устройства мира.

Например, когда испытуемый смотрит через псевдоскоп сверху на чашку с водой, то по законам оптики чашка видится дном к человеку. Но в чашке вода, которая по законам физики не может держаться на выпуклой поверхности. Сознание находит выход в превращении воды в желе, прилипшее к поверхности чашки. Такими же показательными являются примеры восприятия в "комнате Эймса" или восприятия через псевдоскоп маски лица и реального лица человека. Маска лица "выворачивается" при ее рассматривании через псевдоскоп, а реальное лицо человека – никогда.

Такие же нежесткие отношения существуют между чувственной тканью и содержанием сознания, его наполненностью знаниями о мире. Для понятийного знания чувственная ткань является, прежде всего, средством доставки сведений об объектах (об их изменениях при направленно организованном взаимодействии объектов). Поэтому слепоглухие люди, обученные получать информацию через тактильный канал (другая чувственная ткань), могут достичь тех же успехов в своем развитии, что и люди с нормальным зрением и слухом. Это доказывают примеры Е. Келлер, О. Скороходовой, Л. Суворова, С. Сироткина – людей, потерявших в раннем детстве зрение и слух. Специальное обучение позволило им получить хорошее образование и жить полноценной жизнью. Конечно, дефекты их сенсорики сказываются па чувственно-сознательных образах – они не имеют цветных образов, не могут рассказать об оттенках красного и зеленого цвета, тембра голоса, но их представления об устройстве мира отличаются от представлений других людей лишь как вариации нормы.

А. Н. Леонтьев считал, что функция чувственной ткани в сознании – обеспечивать чувство реальности воспринимаемого мира. Это мнение он пытается подтвердить данными восприятия мира у саперов, лишившихся в результате взрыва мины кистей рук и зрения. После операции по формированию из лучевых костей руки "клешней" с изменением положения мышц плечевого пояса больные начинают жаловаться на утерю чувства реальности мира. Но такой результат можно объяснить нарушением тактильной чувствительности, которая в большей степени, чем другие виды чувствительности, дает ощущение наличия в среде реального объекта. Действие новой конечности с объектом не совпадает с прежним опытом, и это может быть причиной утери чувства реальности мира.

Функция чувственной ткани в сознательном перцептивном образе, возможно, другая – быть сенсорным языком для описания чувственной стороны сознательного образа или, другими словами, сенсорным "экраном", на котором строится ("вышивается") "узор" воспринимаемого объекта.

• Псевдоскоп – это оптический прибор, построенный в 1852 г. английским физиком Уитстоном, создающий обратную перспективу. Рельеф "выворачивается наизнанку" – выпуклое кажется вогнутым и наоборот.
• Комната Эймса построена так, чтобы создавать оптическую иллюзию. Подробнее о ней читайте в главе 17.

ПСИХИЧЕСКОЕ ОТРАЖЕНИЕ

1. УРОВНИ ИССЛЕДОВАНИЯ ОТРАЖЕНИЯ

Понятие отражения является фундаментальным философским понятием. Фун - даментальный смысл оно имеет и для психологической науки. Введение поня - тия отражения в психологию в качестве исходного положило начало ее раз - витию на новой, марксистско - ленинской теоретической основе. С тех пор психология прошла полувековой путь, на протяжении которого ее конкрет - но - научные представления развивались и изменялись; однако главное - под - ход к психике как субъективному образу объективной реальности - остава - лось и остается в ней незыблемым.

Говоря об отражении, следует прежде всего подчеркнуть исторический смысл этого понятия. Он состоит, во - первых, в том, что его содержание не является застывшим. Напротив, в ходе прогресса наук о природе, о челове - ке и обществе оно развивается и обогащается.

Второе, особенно важное положение состоит в том, что в понятии отра - жения заключена идея развития, идея существования различных уровней и форм отражения. Речь идет о разных уровнях тех изменений отражающих тел, которые возникают в результате испытываемых ими воздействий и являются адекватным им. Эти уровни очень различны. Но все же это уровни единого отношения, которое в качественно разных формах обнаруживает себя и в не - живой природе, и в мире животных, и, наконец, у человека.

В связи с этим возникает задача, имеющая для психологии первостепен - ное значение: исследовать особенности и функцию различных уровней отра - жения, проследить переходы от более простых его уровней и форм к уровням и формам более сложным.

Известно, что Ленин рассматривал отражение как свойство, заложенное уже в "фундаменте самого здания материи", которое на определенной ступе - ни развития, а именно на уровне высокоорганизованной живой материи, при - обретает форму ощущения, восприятия, а у человека - также и форму теоре - тической мысли, понятия. Такое, в широком смысле слова, историческое по - нимание отражения исключает возможность трактовать психологические явле - ния как изъятые из общей системы взаимодействия единого в своей матери - альности мира. Величайшее значение этого для науки заключается в том, что психическое, изначальность которого постулировалась идеализмом, превращается в проблему научного исследования; единственным же постула - том остается признание независимого от познающего субъекта существования объективной реальности. В этом и заключается смысл ленинского требования идти не от ощущения к внешнему миру, а от внешнего мира к ощущению, от внешнего мира как первичного к субъективным психическим явлениям как вторичным. Само собой разумеется, что это требование полностью расп - ространяется и на конкретно - научное изучение психики, на психологию.

Путь исследования чувственных явлений, идущий от внешнего мира, от вещей, есть путь их объективного исследования. Как свидетельствует опыт развития психологии, на этом пути возникают многие теоретические труд - ности. Они обнаружились уже в связи с первыми конкретными достижениями естественнонаучного изучения мозга и органов чувств. Работы физиологов и психофизиков хотя обогатили научную психологию знанием важных фактов и закономерностей, обусловливающих возникновение психических явлений, од - нако сущности самих этих явлений они непосредственно раскрыть не смогли; психика продолжала рассматриваться в ее обособленности, а проблема отно - шения психического к внешнему миру решалась в духе физиологического иде - ализма И. Мюллера, иероглифизма Г. Гельмгольца, дуалистического идеализма В. Вундта и т. д. Наибольшее распространение получили параллелистические позиции, которые в современной психологии лишь замаскированы новой тер - минологией.

Большой вклад в проблему отражения был внесен рефлекторной теорией, учением И. П. Павлова о высшей нервной деятельности. Главный акцент в исс - ледовании существенно сместился: отражательная, психическая функция моз - га выступила как продукт и условие реальных связей организма с воз - действующей на него средой. Этим подсказывалась принципиально новая ори - ентация исследований, выразившаяся в подходе к мозговым явлениям со сто - роны порождающего их взаимодействия, реализующегося в поведении организ - мов, его подготовке, формировании и закреплении. Казалось даже, что изу - чение работы мозга на уровне этой, по выражению И. П. Павлова, "второй части физиологии" в перспективе полностью сливается с научной, объяс - нительной психологией.

Оставалась, однако, главная теоретическая трудность, которая выража - ется в невозможности свести уровень психологического анализа к уровню анализа физиологического, психологические законы к законам деятельности мозга. Теперь, когда психология как особая область знания получила широ - кое распространение и приобрела практическое распространение и приобрела практическое значение для решения многих задач, выдвигаемых жизнью, по - ложение о несводимости психического к физиологическому получило новое доказательство - в самой практике психологических исследований. Сложи - лось достаточно четкое фактическое различение психических процессов, с одной стороны, и реализующих эти процессы физиологических механизмов - с другой, различение, без которого, разумеется, нельзя решить и проблемы соотношения и связи между ними; сложилась вместе с тем и система объек - тивных психологических методов, в частности методов пограничных, психо - лого - физиологических исследований. Благодаря этому конкретное изучение природы и механизмов психических процессов вышло далеко за пределы, ог - раниченные естественнонаучными представлениями о деятельности органа психики - мозга. Конечно, это вовсе не значит, что все теоретические вопросы, относящиеся к проблеме психологического и физиологического, нашли свое решение. Можно говорить лишь о том, что произошло серьезное продвижение в этом направлении. Вместе с тем встали новые сложные теоре - тические проблемы. Одна из них была поставлена развитием кибернетическо - го подхода к изучению процессов отражения. Под влиянием кибернетики в центре внимания оказался анализ регулирования состояний живых систем посредством управляющей ими информации. Этим был сделан новый шаг по уже наметившемуся пути изучения взаимодействия живых организмов со средой, которое выступило теперь с новой стороны - со стороны передачи, перера - ботки и хранения информации. Вместе с тем произошло теоретическое сбли - жение подходов к качественно разным управляющимся и самоуправляющимся объектам - неживым системам, животным и человеку. Само понятие информа - ции (одно из фундаментальных для кибернетики) хотя и пришло их техники связи, но является по своему, так сказать, происхождению человеческим, физиологическим и даже психологическим: ведь все началось с изучения пе - редачи по техническим каналам семантической информации от человека к че - ловеку.

Как известно, кибернетический подход с самого начала имплицитно расп - ространялся и на психическую деятельность. Очень скоро его необходи - мость выступила и в самой психологии, особенно наглядным образом - в ин - женерной психологии, исследующей систему "человек - машина", которая расс - матривается как частный случай систем управления.

Сейчас понятия типа "обратная связь", "регулирование", "информация", "модель" и т. д. стали широко использоваться и в таких ветвях психологии, которые не связаны с необходимостью применять формальные языки, способные описывать процессы управления, протекающие в любых системах, в том числе технических.

Если внесение в психологию нейрофизиологических понятий опиралось на положение о психике как функции мозга, то распространение в ней киберне - тического подхода имеет иное научное оправдание. Ведь психология - это конкретная наука о возникновении и развитии отражения человеком ре - альности, которое происходит в его деятельности и которое, опосредствуя ее, выполняет в ней реальную роль. Со своей стороны кибернетика, изучая процессы внутрисистемных и межсистемных взаимодействий в понятиях инфор - мации и подобия, позволяет ввести в изучение процессов отражения коли - чественные методы и этим обогащает учение об отражении как общем свойстве материи. На это неоднократно указывалось в нашей философской литературе, так же как и на то, что результаты кибернетики имеют су - щественное значение для психологических исследований.

Значение кибернетики, взятой с этой ее стороны, для изучения механиз - мов чувственного отражения представляется бесспорным. Нельзя, однако, забывать, что общая кибернетика, давая описания процессов регулирования, отвлекается от их конкретной природы. Поэтому применительно к каждой специальной области возникает вопрос о ее адекватном применении. Извест - но, например, насколько сложным является этот вопрос, когда речь идет о социальных процессах. Сложным он является и для психологии. Ведь кибер - нетический подход в психологии, конечно, заключается не в том, чтобы просто заменять психологические термины кибернетическими; такая замена столь же бесплодна, как и делавшаяся в свое время попытка заменить пси - хологические термины физиологическими. Тем менее допустимо механически включать в психологию отдельные положения и теоремы кибернетики.

Среди проблем, которые возникают в психологии в связи с развитием ки - бернетического подхода, особенно важное конкретно - научное и методологи - ческое значение имеет проблема чувственного образа и модели. Несмотря на то, что этой проблеме посвящено немало работ философов, физиологов, пси - хологов и кибернетиков, она заслуживает дальнейшего теоретического ана - лиза - в свете учения о чувственном образе как субъективном отражении мира в сознании человека.

Как известно, понятие модели получило самое широкое распространение и употребляется в очень разных значениях. Однако для дальнейшего рассмот - рения нашей проблемы мы можем принять самое простое и грубое, так ска - зать, его определение. Мы будем называть моделью такую систему (множест - во), элементы которой находятся в отношении подобия (гомоморфизма, изо - морфизма) к элементам некоторой другой (моделируемой) системы. Совершен - но очевидно, что под такое широкое определение модели попадает, в част - ности, и чувственный образ. Проблема, однако, заключается не в том, мож - но ли подходить к психическому образу как к модели, а в том, схватывает ли этот подход его существенные, специфические особенности, его природу.

Ленинская теория отражения рассматривает чувственные образы в созна - нии человека как отпечатки, снимки независимо существующей реальности. В этом и состоит то, что сближает психическое отражение с "родственными" ему формами отражения, свойственными также и материи, не обладающей "яс - но выраженной способностью ощущения". Но это образует лишь одну сторо - ну характеристики психического отражения; другая сторона состоит в том, что психическое отражение, в отличие от зеркального и других форм пас - сивного отражения, является субъективным, а это значит, что оно является не пассивным, не мертвенным, а активным, что в его определение входит человеческая жизнь, практика и что оно характеризуется движением посто - янного переливания объективного в субъективное.

Эти положения, имеющие прежде всего гносеологический смысл, являются вместе с тем исходными и для конкретно - научного психологического иссле - дования. Именно на психологическом уровне возникает проблема специфичес - ких особенностей тех форм отражения, которые выражаются в наличии у че - ловека субъективных - чувственных и мысленных - образов реальности.

Положение о том, что психическое отражение реальности есть ее субъек - тивный образ, означает принадлежность образа реальному субъекту жизни. Но понятие субъективности образа в смысле его принадлежности субъекту жизни включает в себя указание на его активность. Связь образа с отража - емым не есть связь двух объектов (систем, множеств), стоящих во взаим - но - одинаковом отношении друг к другу, - их отношение воспроизводит поля - ризованность всякого жизненного процесса, на одном полюсе которого стоит активный ("пристрастный") субъект, на другом - "равнодушный" к субъекту объект. Эта - то особенность отношения субъективного образа к отражаемой реальности и не схватывается отношением "модель - моделируемое". Последнее обладает свойством симметричности, и соответственно термины "модель" и "моделируемое" имеют релятивный смысл, зависящий от того, какой из двух объектов познающий их субъект полагает (теоретически или практически) моделью, а какой - моделируемым. Что же касается процесса моделирования (т. е. построения субъектом моделей любого типа или даже познания субъек - том связей, определяющих такое изменение объекта, которое сообщает ему признаки модели некоторого объекта), то это вообще другой вопрос.

Итак, понятие субъективности образа включает в себя понятие прист - растности субъекта. Психология издавна описывала и изучала зависимость восприятия, представления, мышления от того, "что человеку нужно", - от его потребностей, мотивов, установок, эмоций. Очень важно при этом под - черкнуть, что такая пристрастность сама объективно детерминирована и вы - ражается не в неадекватности образа (хотя и может в ней выражаться), а в том, что она позволяет активно проникать в реальность. Иначе говоря, субъективность на уровне чувственного отражения следует понимать не как его субъективизм, а скорее, как его "субъективность", т. е. его принад - лежность деятельному субъекту.

Психический образ есть продукт жизненных, практических связей и отно - шений субъекта с предметным миром, которые являются несопоставимо более широкими и богатыми, чем любое модельное отношение. Поэтому его описание в качестве воспроизводящего на языке сенсорных модальностей (в сенсорном "коде") параметры объекта, воздействующие на органы чувств субъекта, представляет собой результат анализа на физикальном, по существу уровне. Но как раз на этом уровне чувственный образ обнаруживает себя как более бедный по сравнению с возможной математической или физической моделью объекта. Иначе обстоит дело, когда мы рассматриваем образ на психологи - ческом уровне - в качестве психического отражения. В этом качестве он выступает, напротив, во всем своем богатстве, как впитавший в себя ту систему объективных отношений, в которой только реально и существует от - ражаемое им содержание. Тем более сказанное относится к сознательному чувственному образу - к образу на уровне сознательного отражения мира.

А.Н.Леонтьев. "ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. СОЗНАНИЕ. ЛИЧНОСТЬ".