На протяжении всей истории человечества людям регулярно приходилось взаимодействовать с животными: защита от хищников и охота, животноводство и одомашнивание вообще. Во всех этих случаях была потребность изучать повадки животных. Весьма давно было замечено, что повадки животных разных видов различаются, и в их поведении часто проявляются одинаковые для животных данного вида стереотипные действия. При этом порой такие действия выполняются животными, даже если при текущих обстоятельствах они оказываются бессмысленными (например, движения «закапывания» на твердой поверхности), что очень напоминает поведение примитивных автоматических механизмов. Такое поведение в III веке до н. э. стали называть инстинктивным и противопоставлять его индивидуальным особенностям поведения.

При субъективной оценке способностей животных всегда существовали две крайности: либо животным приписываются все человеческие качества, либо их лишают какой бы то ни было способности к рассудочной деятельности. В последнем случае полагают, что поведение животных полностью описывается инстинктами. Однако это не полностью верно даже для насекомых, хотя у них инстинктивное поведение развито, пожалуй, наиболее сильно.

Врожденность инстинктов была обоснована благодаря обширным наблюдениям за поведением животных, выросших в неволе, в зоопарке. В частности, бобры, выросшие в изоляции от сородичей, успешно строили хатки без какого-либо обучения или тренировки, чего не делали другие животные. Способность животных приобретать новые навыки, выходящие за рамки инстинктивного поведения, была наиболее явно обнаружена при их дрессировке.

Однако действительно научное изучение психики животных, по сути, началось лишь в XIX веке с работ Чарльза Дарвина. Не столько сходство в строении тела, сколько сходство некоторых форм поведения (например, мимики при выражении эмоций) заставило Дарвина сделать вывод об общности происхождения человека и обезьян. Это наблюдение стало одним из стимулов к созданию теории эволюции, в которой возникновение человеческого интеллекта, как и прочих свойств ныне существующих организмов, должно было происходить постепенно. Кроме того, Дарвин разделил неинстинктивные формы поведения на способность к обучению, вернее, к установлению ассоциаций, и рассудочную деятельность. Общность мыслительных процессов человека и животных и непрерывность развития умственных способностей в процессе эволюции обосновывается в книге 1888 года «Ум животных», написанной коллегой Дарвина, Джоном Роменсом.

Одной из первых содержательных теорий, направленных на объективное описание психики животных и человека, стало учение Ивана Петровича Павлова о высшей нервной деятельности. В рамках этого учения производилась попытка объяснить все формы поведения животных (и многие формы поведения человека) единообразно через рефлексы, работающие по схеме «стимул - реакция». Инстинкты представлялись как разновидность безусловных, наследственных рефлексов, на основе которых в результате работы механизмов, аналогичных установлению ассоциаций, строились условные рефлексы.

Объективность понятия рефлекса была продемонстрирована на примере многих видов животных. Особенности формирования условных рефлексов поддавались количественным оценкам, которые обладали хорошей повторяемостью от особи к особи. Данное учение не только сыграло большую роль в развитии физиологии, но и имело определенное значение для области искусственного интеллекта. Хотя условные рефлексы, надстраиваясь над инстинктами, дают новый уровень организации психики, они еще не являются самим мышлением, и переход от одного к другому в учении о высшей нервной деятельности не описывается (хотя более сложные виды рефлексов в нем присутствуют). Теория Дарвина предсказывала (в отличие от «теорий» неэволюционного происхождения человека) существование уровней организации психики животных, которые бы заполнили разрыв между уровнем условных рефлексов и мышлением человека, и толкала ученых на их поиск.

Одновременно с Павловым объективным изучением поведения животных занимался Эдвард Торндайк, который первым ввел такую количественную характеристику, как кривая научения - зависимость сформированности некоторого навыка от числа попыток его использования. Он полагал, что интеллектуальное поведение может проявиться только в тех случаях, когда у животного нет готового (по сути, рефлекторного) ответа для текущей ситуации. Подобные ситуации он назвал проблемными и вместо выработки у животных условных рефлексов использовал метод проблемных ящиков, в котором животному вместо пассивного восприятия какого-то нового стимула нужно было совершать активные заранее неизвестные действия (например, отодвинуть задвижку у ящика с пищей). Посмотрим на следующие строки из книги З. А. Зориной и И. И. Полетаевой «Элементарное мышление животных»:

«В книге „Интеллект животных” (1898) Торндайк утверждал, что решение задачи является интеллектуальным актом. Решение задачи появляется как результат активных действий индивида благодаря последовательному перебору различных манипуляций».

Итак, по Торндайку, интеллект - это способность к нахождению действий, позволяющих разрешить проблемную ситуацию, для которой готового ответа нет, в то время как инстинкт (или рефлекс) - это применение известной последовательности действий. Теория интеллекта как поиска в это время также развивалась Клапаредом, который, однако, отмечал, что поиск не может быть чисто случайным. Однако в опытах Торндайка с проблемными ящиками животные были помещены в такие условия, когда они могли найти решение только методом проб и ошибок, поскольку решение никак не вытекало из структуры проблемной ситуации (например, дверца ящика отворялась при нажатии некоторой кнопки, видимым образом не связанной с дверцей).

Этот недостаток эксперимента был устранен в опытах Вольфганга Кёлера, проводившихся преимущественно с обезьянами. На основе своих опытов Кёлер убедительно обосновал, что поведение высших животных не исчерпывается условными рефлексами.

Кёлер ставил перед обезьянами (шимпанзе) задачи различной степени сложности. Одной из самых простых была задача, в которой к плоду, лежащему за решеткой, была привязана веревка, свободный конец которой находился перед решеткой. Все шимпанзе справлялись с этой задачей, сразу же хватая за веревку и подтаскивая к решетке плод. Легкость решения этой задачи обезьянами (в отличие, например, от собак, которые самостоятельно не могут «догадаться» потянуть за веревку) может быть связана с тем, что в естественных условиях притягивание плода, висящего на ветке, является инстинктивным.

Однако обезьянами уже не столь легко решается задача, в которой свободный конец веревки лежит за решеткой и до него невозможно дотянуться, а требуется приблизить его к себе с помощью лежащей неподалеку палки. Тем не менее это также выполнялось некоторыми обезьянами. Задача еще больше усложнялась, когда нужно было предварительно палку «изготовить», например составить длинную палку из двух недостаточно длинных трубочек тростника или отломать тонкую доску от большого ящика. Кёлером ставились и многие другие задачи. Сложные задачи могли решаться только одной, самой умной обезьяной и далеко не сразу, что свидетельствовало против того, что решение подобных задач осуществляется инстинктивно.

Кроме того, сам характер поведения животных в процессе решения не имеет ничего общего с жесткой схемой реализации инстинкта. Если животное сталкивается с ситуацией, для которой готов рефлекторный ответ, поведение животного выглядит удивительно целеустремленным и выверенным. Когда же такого ответа нет, животное приходит в сильное возбуждение, начинает совершать множество лишних, случайных действий: бегать вдоль решетки, пытаться просунуть в нее лапы и голову, а если плод подвешен высоко - прыгать к нему с разных точек.

Выдающийся отечественный ученый Лев Семенович Выготский, также работавший в этой области в первой половине XX века, отмечал, что подобное поведение свойственно многим животным. Даже муравей, идущий по феромонному следу, начнет беспорядочно бегать в разные стороны, если встретит на своем пути неожиданное препятствие. Сходным образом ведет себя и курица, когда отверстие в ограде, через которое она обычно подходила к кормушке, оказывается закрытым. Курица приходит в сильное возбуждение и начинает метаться вдоль ограды, совершая беспорядочные попытки найти подходящее отверстие. И даже более высоко-организованные животные, такие как собаки, вполне могут проявлять аналогичное поведение, когда видят кусок мяса, являющийся непосредственно недостижимым.

Со стороны такое поведение может показаться абсолютно бессмысленным. Однако именно оно является прообразом мышления. Когда готового ответа нет, ничего не остается, как искать его, совершая случайные пробы, которые в конечном итоге могут помочь найти обходной путь, преодолеть препятствие. Стоит отметить, что и инстинкты обычно содержат поисковую фазу, в ходе которой животное ищет ключевой раздражитель или ситуацию, допускающую реализацию инстинктивной программы. Большинство животных совершает такой перебор в физическом пространстве, но у обезьян после серии неудачных проб перепроизводство движения прекращается, они садятся и замирают, фиксируя цель глазами. После этого они через некоторое время могут спокойно подняться и, выполнив правильную последовательность действий без новых проб, достать желанный плод. Перебор действий во внешнем пространстве переходит в какой-то внутренний, мысленный поиск, при котором происходит перебор цепочек возможных действий для разрешения проблемной ситуации. Это весьма примечательный факт, позволяющий подступиться к проблеме мышления.

Но как происходит этот поиск? Почему при решении задач обезьянами наблюдаются следующие особенности:

• если палка или другой инструмент лежит вне поля зрения обезьяны (но в той же комнате), догадаться применить ее обезьяне заметно труднее;
• задачи, при решении которых одним из правильных действий является отодвигание плода от себя, решаются гораздо труднее, чем задачи с придвиганием плода;
• даже небольшое дополнительное число промежуточных действий, необходимых для решения задачи, может сделать ее неразрешимой для обезьяны;
• обезьяна гораздо лучше справляется с задачами, если они предъявляются ей в порядке возрастания сложности.

Эти факты могут показаться достаточно тривиальными. Но как их объяснить содержательно, какие выводы об устройстве мыслительных процессов можно сделать? Мы эти вопросы пока отложим. Вместо этого посмотрим, применимо ли к человеку представление мышления как перебора цепочек возможных действий.

Фильм посвящен поведению животных, инстинктам, условным рефлексам, рассудочному поведению обезьян. В этом фильме сочетаются художественный слог и четкий, точный научный стиль изложения этого материала, который многие понимают некорректно. В создании фильма принимали участие многие научные консультанты. Этот фильм советуем посмотреть всем. И, несомненно, этот фильм, как и фильм Феликса Соболева “Язык животных”, в отличие от многих современных фильмов-поделок, отлично подходит для изучения биологии в школе.

Год выпуска: 1970

Страна: СССР

Жанр: научно-популярный

Продолжительность: 00:55:24

Режиссер: Феликс Соболев

Описание: Этот фильм продолжает исследование животного мира, кропотливые наблюдения за поведением животных в экспериментах.

Учёные повторяют их бесконечно, каждый раз усложняя задачу для того, чтобы понять разумное поведение животных - инстинкт или способность мыслить и оценивать ситуацию.

Доп. информация:

• Приз “Золотой голубь” МКФ, Лейпциг (1971),
• приз “Золотой дельфин” и диплом МКФ учебных фильмов, Тегеран (1972),
• почётный диплом XXV конгресса МАНК, Киев (1971),
• Государственная премия СССР (1972).

Авторы фильма благодарны за помощь и советы сотрудникам Института эволюционной морфологии и экологии животных имени А. Н. Северцова АН СССР, Института физиологии имени И. П. Павлова АН СССР, Института зоологии АН УССР, Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, Киевского государственного университета имени Т. Г. Шевченко, Берлинского университета имени Гумбольдта (ГДР), Кургальджинского государственного заповедника, Кзыл-Агачского государственного заповедника, Московского зоопарка, Берлинского зоопарка (ГДР), Дрезденского зоопарка (ГДР), киностудии Kurzfilme “DEFA” (ГДР), ВДНХ СССР.

Человек и животные. Живая цепь природы. Думают ли животные? Есть два готовых ответа: “да” и “нет”. А если самим попытаться всмотреться, исследовать и понять, понять, на какой основе возник человеческий разум? Где его корни? Что было сначала?

Пауки. Ирония природы. Внешность Квазимодо и мечта аристократов - голубая кровь. Дерутся: не поделили паучиху. Жестокая схватка. А, может быть, это ритуал? Но зачем он паукам? Брачный ритуал. И паучьи дети. Но откуда паучихе известно чувство материнского долга? Эти вечные вопросы: откуда? зачем? почему? Почему шесть тоненьких ниточек паук лапками скручивает в прочный канат паутинки? Кто обучил его этим четким и точным движениям, изящным и целесообразным? Откуда он знает законы - нет, не законы, искусство плетения тенёт? Четыреста миллионов лет оттачивалось это паучье ремесло. Тогда каменный уголь был еще деревом, а на суше, кроме скорпионов, жили только пауки. Четыреста миллионов лет.

Шприц. Цивилизация. Капля наркотика. Обычно паук тратит полчаса, чтобы сплести добротную сеть. Над этой конструкцией он трудился всю ночь. Капля наркотика - и как будто все забыто. Исчезла целесообразность. Пустота. Но через несколько часов будто проснулся в пауке голос предков. Он вспомнил свое умение. Может, так и должно быть? Мы часто ищем ключ к пониманию поведения животных совсем не там, где надо его искать, - среди мотивов человеческих поступков. И делаем ошибки.

Голодный паук. Оса - его пища. Но паук повернулся спиной, а, казалось бы, должен напасть, ведь он же хищник. Так. Ясно. Оса становится пищей только в сетях. Паук реагирует лишь на их колебание. А если мы испортим сети? С потолка на тысячу паутин опущены тысячи ниток. Пауки должны погибнуть или придумать что-то. Ушли. Покинули сети. Но не все, а только 800 из 1000. 194 паука ликвидировали аварию: обгрызли паутину вокруг нити. И она свободна повисла, не касаясь сетей, не мешая охоте. Любопытно. Да, ну, а 6 пауков? Как поступили они? Смотали ниточки и прочно приклеили их к потолку. Вот как это было. Это инстинкт? Но ведь он, кажется, должен быть одинаков у всех пауков. А так поступили только 6. И вот уже все стало сложным и неясным. Так что же такое “инстинкт”?

В лапках жук держит полоски травы. Куда поворачивает он на развилке? Вправо. Вправо. И опять. А почему жук поступает именно так? Почему он выбирает правую полоску? Может быть, потому, что она ярче освещена? Опыт. Жук движется на свет, как заводная игрушка, будто не он сам, а свет передвигает лапки. Когда-то перед несметным числом его предков возникали одни и те же условия. Кто прятался в тени - погибал, унося с собой в могилу ошибку. Выживали лишь те, кто стремился к свету, к пище. И эту способность, свой опыт, как выжить, они передали по наследству, как жесткое правило, как память и ум поколений. Так родился инстинкт. Интересно все же, кому скорее надоест: нам - убеждаться, что ошибок не будет, или жуку - доказывать это? Жук выиграл: у нас кончилась пленка. Нет света: красный насекомое не воспринимает. Нет и прямолинейного движения. Как будто бы, все ясно. Ясно, пока один источник света. А если их будет два? Что же сделает жук? Золотая середина. Значит, и на этот случай есть программа у жука? Ну, а теперь понятно: к тому источнику, что ярче.

Божья коровка, улети на небо: там твои детки. Это по-детски. А по-научному? Земное притяжение действует на божью коровку отрицательно, и она поэтому ползет вверх. В природе это движение совпадает со стремлением к свету, к солнцу. Два стремления складываются, как бы усиливая друг друга. Ошиблась. Вскружили ей голову. Но природа берет свое. А если мы столкнем эти силы? Солнце светит снизу. Программа “стремиться к свету” оказывается сильней. Ну-ка, солнца нет - ползет вверх. Переворот - вверх. Еще раз - вверх. Солнце снизу - и снова это уравнение божья коровка решает в пользу света.

Но природа чуточку сложней, чем этот гладкий лабораторный стол, ведь у животных не одна, не две - целый набор врожденных программ, десятки правил поведения почти на все случаи их жизни. Они складываются и вычитаются, переплетаются между собой, а в результате - целесообразное поведение. А мы видим в этом ум.

Сейчас лиса сыта. Ее поведением управляет мудрый инстинкт: не пропадать же добру. На черный день. Та же лиса, и снова сыта. Но сейчас ее действия бессмысленны. Инстинкт глуп? Почему... Ведь он был мудр в лесу. Изменились условия: клетка - не лес. Вот мясо “зарыто”. Теперь его можно спокойно забрать. Оно же для нее “зарыто”. Косность инстинкта?

Маленькие существа неотступно следуют за родительницей, как нитка за иголкой. Так велит инстинкт. Но вот инкубаторные утята признали матерью игрушку-лису. Лисьи дети? А эти, значит, мячкины дети? Поменяем у утят родителей. Инстинкт следовать исчез. Оно и понятно: сейчас у них - чужие мамы. У многих животных вопрос о родителях решается очень уж просто: увидел при рождении первый движущийся предмет - запомни его, и считай своей мамой, и следуй только за ней. Вернем утятам их законных мам. Ходят, следуют, как за настоящей уткой. Лишь бы следовать, а за кем - безразлично. Пластичность инстинкта. Неопределенность в таком важном вопросе, как выбор родителей. Осечка инстинкта. Но она повышает шансы сирот выжить, пусть даже с мачехой.

Природа дала материнскому инстинкту необыкновенную силу. А все-таки интересно: котята воспринимают курицу как курицу, или видят в ней кошку, или просто абстрактную маму? Да, как это важно: материнское тепло, семейный уют. Решив все перепутать, мы курицыных детей отдали кошке. У нее два года не было котят. Рискнули: ну, все-таки кошка - хищник. Ну что он хочет, вот этот рыженький? А мать должна терпеть. Такова жизнь. Но, может быть, наша кошка - исключение? Может быть, инстинкт хищника в ней спит?

Природа добра и сурова. Ей безразлична судьба одиночки. Она не стремится, чтобы выжили все, кто родился. Она заботится только о том, чтоб сохранился вид, чтобы не прерывалась цепь поколений. Но для этого одних инстинктов мало.

Киномикроустановка. Простейшие. Инфузории. Примитивные существа. И все же живут. Вибрация - съеживаются. Реагируют на изменение условий. Но через несколько минут они перестают обращать внимание на вибрацию. Привыкли? Запомнили? Научились? Увеличим частоту вибрации. Снова сокращаются. И снова привыкают. Простейшие помнят, клетка учится.

Все животные способны учиться, улавливать связи между вещами, событиями. Рыбку научили дергать бусинку на фоне квадрата. Работает без ошибок. Сигнал - ответ - пища. Условный рефлекс. В ее мозгу отпечаталась прочная связь. Квадрат - бусинка - корм. И рыба строит свое поведение так, чтобы добиться успеха. Ну, что ж, можно ее понять: голод - не тетка. Поневоле научишься отличать квадрат от других фигур. За каждый правильный ответ - отличная оценка. Червячок.

Утята любят купаться. Уже много дней подряд приходили они сюда, и хорошо запомнили: ванночка - вода - удовольствие. Тоже условный рефлекс. Правда, не обошлось без происшествий. Ну, вот, однажды они пришли, но ванночка оказалась пуста. И все же собрались на дне и купаются в несуществующей воде. Сработал условный рефлекс. На следующий день все повторилось, но, кажется, разобрались. Жизнь заставляет животных запоминать повторяющиеся ситуации. Когда, через несколько дней, мы снова наполнили ванночку, утята, наученные горьким опытом, не поверили своим глазам и в воду не пошли. Новая привычка взяла верх.

Лабиринт и ученая крыса. Помнит. А если мы наполним лабиринт водой? Растерялась. Забыла? Нет, помнит. А, ну-ка, усложним задачу. Заставим лабиринт вращаться. И все же крыса правильно идет к цели. Значит, животное способно держать в голове схему пути и как бы переворачивать ее одновременно с вращением лабиринта. Но как она это делает?

Экспериментальная установка. На верхней полке слева - чашка. В ней - сыр. Ишь ты, соображает. Ну, кто скажет, где здесь кончается вчерашнее обучение и начинается нечто такое, что не укладывается в привычные рамки. И невольно спрашиваешь себя: думают ли животные? Трудный вопрос.

Живая цепь природы. Многоликая и бесконечная. О многих животных мы знаем только одно: они существуют в природе. Они сумели приспособиться к быстротекущим событиям жизни, сумели выдержать удары судьбы, выжили благодаря инстинкту и умению учиться. Где же потолок интеллекта животных?

Воронуша, посмотри на экран, посмотри на экран. Ищи коробочку, ищи, ищи шестерку.... Хорошо, хорошо, мой маленький, хорошо.... Воронушенька, смотри: четверка.... Хорошо, Воронок.... Кушай, кушай.... Наверх, наверх.

Итак, на этой дощечке - задание: найти коробочку с таким же количеством пятен. Обратите внимание: кружочки на крышках коробок по размеру и расположению не похожи на рисунок на доске. Сходство - только в количестве, только в числе пятен. Да, видно, ворон не зря слывет среди птиц интеллектуалом. Вот, попробуйте и вы найти, где тут шестерка.

А у белки - задачка посложней. Она должна на слух запомнить количество нот. Ответ. Правильно. Эволюция мозга птиц и млекопитающих шла разными путями. Но эта способность есть и у тех, и у других. Это случайность или закономерность развития нервной системы?

Кормушки. Три дверцы. Надо выбрать открытую. На ней рисунок не похож на два остальные. Ну, да, вначале это просто: можно ткнуть носом и проверить. Ну, а сейчас? Если все дверцы открыты. Что же позволяет крысе находить это различие, определять непохожесть? Ведь у нее нет понятий “круг”, “треугольник”, “вертикаль”, “горизонталь”. И эти рисунки-то она видит впервые. А, может, все-таки есть способность к абстракции? Или это сложный перенос опыта, как у ворона и белки? Память и счет, анализ и синтез, способность к простым обобщениям. Но ведь и это - далеко не все, что могут животные.

Дай мне такой. Дай, посмотри внимательно. Внимательно посмотри. Нет, такой дай мне.... Ну, не капризничай. Дай-ка такой. Скорей, посмотри внимательно.... Вот, молодец. Молодец. Дай сюда. Очень хорошо. Молодец, обезьяна. На тебе. На тебе большую конфету.

А теперь - экзамен.

Каролина! Быстренько, давай сюда. Ну-ка, дай мне такой. Ну-ка, посмотри хорошо....

Это очень трудно понять, в чем сходство предметов. Это очень сложно: отвлечься от света, от величины предметов, найти в них главный признак.

Иди сюда, Каролина. Ну-ка, дай такой.... Молодец. Молодец. Очень хорошо. Чудо. Очень хорошо. Пожалуйста. Очень хорошо поработала обезьяна.

Тысячи тысячелетий экспериментировала природа над устройством мозга. Пробовала и так, и сяк. То создавала совершенство, то заходила в тупики. Мучительно долго рождалось в животном мире новое качество - что-то человеческое.

Обезьяне нужно достать приманку. Пытается использовать различные предметы. Метод проб и ошибок. Ручное мышление. Перебор вариантов. А что же делать, если неизвестно, что делать? Так. Кажется, решение близко. Ааааа... Только вот сучки мешают. Метод проб и ошибок, самый распространенный способ поведения.

Новая задача. Обезьяна не знает, как достать приманку из трубы. Нет, рукой не достать. А если левой? Может, она длинней? Не подходит. Ветка. Что-то родное, привычное. Что-то из джунглей. Прообраз орудия.

Молодец. Молодец. Очень хорошо ты сделала. Молодец, иди сюда....

Снова проблема. Доска. Почти мгновенное решение, хотя доска совсем не похожа на ветку. Инстинкты, простые рефлексы - как это мало, чтобы все объяснить. Как это мало, чтобы понять рождение каменного топора. Это тоже перенос прежнего опыта? Или начало творчества?

Работай. Работай, Каролина.

Лабиринт. Потянув на себя ручку, можно утопить любую из восьми прегородок и достать приманку. Обезьяна ищет и очень быстро находит рациональное решение. Но плод каждый раз кладут в другой квадрат. Нет-нет. Левая. Ближняя перегородка. Логично. Положим приманку снова в этот же квадрат. Старый вариант. Запомним. Снимем рычаги, которыми уже пользовалась обезьяна. Она ищет новое, оригинальное решение. Создает комбинацию. Отключим еще одну перегородку. Снова поиск. Уловить невидимую, скрытую связь между рычагом и перегородкой. Найти причину и предвидеть следствие - предпосылки мышления.

Ну-ка, достань. Достань-ка, достань. Смотри: ах, какой вкусный персик, замечательный. Доставай.

Как достать персик?

Каролина! Ну-ка, достань. Достань скорее! Молодец. Хорошо, хорошо. Очень хорошо. Молодец. Ну, дело пошло.

Конструирование.

Ну, еще, еще.... Старайся. Вот так. Чудно. Чудно работает Каролина.

Да, но палки-то в рот зачем?

Ах. Ах, этот персик недостижимый, а.

Ах, вот оно что. Интуиция или перенос опыта?

Ну, молодец, молодец. Очень хорошо.... Неудача небольшая. Давай, скорее, работай. Работай. Конечно.

Заметьте: обезьяна с палкой не расстается, будто знает, предвидит, что без нее не обойтись.

Столько стараний сбалансироваться... Ну, работай, работай. Вот, молодец. Очень хорошо.... Прибавим высоты немножко. Правильно, молодец. Да, вот так. Одна веточка. Молодец, молодец. Каролинка, работай. Хорошо работает Каролинка. Еще чуть.

Как часто мы находим в животных то, что ищем, - себя. Мы начинаем думать за них, рассуждать, приписывать им свои цели и мысли. Классический опыт: огонь, плод, кружка, вода в баке и, конечно, наша Каролина. Целый месяц мы учили ее гасить огонь водой из бака. Вдолбили ей в голову эту связь: бак - вода - кружка - огонь. Ну, да, слабо течет. Обезьяна отлично усвоила наше желание, и мы решили: она неспособна отвлечься от конкретного понятия - “вода в баке”. Ну, что ж, предложим обезьяне раскрыть свои способности. О, и сразу - новое решение. Но все же навязанный план дает себя знать. Мимо, мимо льется-то. Навязанный план - и собственная находка. Еще одно решение. Пусть не обижаются пожарные, но тушить огонь брезентом первыми придумали, видимо, не они. Борьба с огнем всеми дозволенными средствами.

Сложное поведение. Переплетение врожденных действий и прошлого опыта. Новые решения. Предыстория интеллекта. Думают ли животные? Как хочется сказать: да. Хотя, говорят, это неверно. Иногда в какой-то музыке без слов проснется темное воспоминание, и животное глядит тогда в лицо человеку с нежной верой, и человек глядит в глаза животному с растроганной любовью.

Последний на Земле тур был убит в 1627 году. Последний раз сумчатого волка видели в 1961 году. Сегодня (прим. мое: в 1970 году) более 600 видам диких животных грозит полное исчезновение. Их можно еще спасти!

Человек и животные - единая цепь природы.

От амёбы до гориллы [или Как мозг учился думать] Сергеев Борис Федорович

Умеют ли животные думать?

Умеют ли животные думать?

У меня дома живет огромная оливково-серая жаба. Она самый крупный обитатель террариума, поэтому чувствует себя здесь полной хозяйкой, и ее соседи с этим считаются. У жабы в ее стеклянном доме есть любимое место. Здесь она обычно и восседает, устремив в пространство немигающий взгляд. Вечером я протягиваю ей на длинном пинцете червяка. Ни одного движения не возникает у неподвижной фигуры. Кажется, что жаба глубоко задумалась и не замечает предложенного ей лакомства. Но проходит секунда-другая, рот на мгновение открывается, и червяк исчезает в широкой пасти. Жаба делает глотательное движение и опять замирает, устремив в пространство неподвижный взор. Лишь раз в неделю глубокой ночью покидает она свою резиденцию, чтобы немного поразмяться и выкупаться в маленьком бассейне, а под утро возвращается на свое излюбленное место. Так и коротает жаба дни и ночи. Спит ли она с открытыми глазами, дремлет ли, мечтает ли о чем или, может быть, думает свою неторопливую жабью думу? Но чему посвящены жабьи мысли, да и вообще могут ли они возникать в ее голове? Вопрос этот отнюдь не праздный, как может показаться на первый взгляд. Он давно интересует ученых. О том, умеют ли думать животные, хотели узнать еще ученые древнего мира, а полтора столетия назад этот вопрос приобрел практическое значение. Именно в это время Чарлз Дарвин, великий английский биолог, решился опубликовать результаты своего исследования, над которым он работал больше двадцати лет. А решиться, действительно, было нелегко. Фундаментальный труд Дарвина, который мы теперь для краткости называем «Происхождение видов», ниспровергал одну из основных догм христианской религии. Церковники с самого зарождения христианства вбивали в головы верующих, что все вокруг нас, в том числе животные и сам человек, были когда-то созданы богом. С тех пор якобы они и живут на Земле, не претерпев никаких изменений. В молодости Ч. Дарвин принял участие в кругосветном плаванье на экспедиционном судне «Бигл». Во время путешествия он изучал животный мир нашей планеты и собирал зоологические коллекции. Непосредственное столкновение с многообразным удивительным миром живой природы невольно заставило его задуматься над причиной возникновения такого огромного количества внешне мало похожих друг на друга животных. Еще тогда он понял, что миф христианской религии о божественном акте творения несостоятелен. С тех пор он подыскивал одно за другим все новые и новые доказательства того, что существующие в его время животные произошли в результате эволюции от других ранее живших на Земле видов, то есть от совсем примитивных организмов. Такие идеи можно было высказать вслух, только располагая безупречными доказательствами, и Дарвин все двадцать лет упорно работал над своею книгой. Нам сейчас трудно представить, какую бурю возмущения вызвала книга Ч. Дарвина в церковной среде. Да и не только в церковной! Многие ученые не приняли высказанных в ней идей и тоже обрушились на ее автора. О накале бушевавших тогда страстей можно судить хотя бы по тому, что они окончательно не улеглись и сейчас. До сих пор продолжаются попытки ниспровергнуть учение Дарвина, хотя теперь, на фоне всемерного развития науки, они звучат по меньшей мере смехотворно. Тем не менее в целом ряде штатов США до сих пор запрещено не только преподавание в школах дарвинизма, но даже любое знакомство с ним учащихся. А всего несколько лет назад с целым циклом лекций-проповедей против эволюционного учения выступил по радио глава православной церкви в Америке Иоанн Санфранциский. Он вещал в микрофон, и радиоволны разнесли этот бред по всему миру, о том, что свиньи и ослы, жабы и крокодилы были созданы богом, а вовсе не произошли от более примитивных животных путем постепенной эволюции. В подтверждение своей правоты высокопоставленный мракобес привел два аргумента. Первое его доказательство носило обобщенный характер: он утверждал, что разные виды животных и растений не могут происходить друг от друга потому, что этого просто быть не может. Второе доказательство было конкретнее. Иоанн утверждал, что от петуха ни в коем случае не удастся получить козла. Данный аргумент по своей беспардонности не уступал первому. Если придерживаться строго научной объективности, придется признать, что новоявленное научное светило не имело права оперировать подобным доказательством, так как никто не пытался получить от петуха козла, да никто и не проверял, возможно ли это, а значит, Иоанн ничем подтвердить свое утверждение не мог. Здравый смысл нам подсказывает, что подобные превращения, действительно, невозможны. Но ведь и сам Дарвин никогда не говорил подобных глупостей. Спустя десять лет после опубликования своей знаменитой работы Ч. Дарвин подарил миру второе фундаментальное произведение - «Происхождение человека…». В нем он доказывал, что человек имеет общее с животными происхождение и возник от обезьяноподобного предка. Это было еще большим грехом. Можно сказать, что это подлило масла в огонь и значительно усилило нападки на ученого. Прогрессивные русские ученые одни из первых в мире приняли дарвинизм и включились в его разработку. Уже через несколько лет после выхода в свет знаменитой книги Ч. Дарвин был избран членом-корреспондентом Российской Академии наук и почетным членом Московского общества испытателей природы. Его роль в развитии биологии высоко оценили К. Маркс, Ф. Энгельс и В. И. Ленин.

И. М. Сеченов (1829–1905)

Иван Михайлович Сеченов - выдающийся ученый, отец русской физиологии, как называют его теперь благодарные потомки. Он внес весомый вклад в развитие многих разделов физиологии, в первую очередь в изучение нервной системы. И. М. Сеченов доказал, что тайну психической жизни можно раскрыть методами естествознания, и первый сделал попытку представить психические процессы чисто физиологически. Он считал, что мысль - всего лишь сложный рефлекс и, как каждый рефлекс, может быть изучена физиологом. Эти идеи И. М. Сеченов впервые высказал в статье, написанной им по просьбе Н. А. Некрасова для журнала «Современник». Царские министры и охранка правильно поняли, что статья направлена на разоблачение мифа о существовании божественной непознаваемой души и других догм христианской религии. Это так напугало царских чиновников, что номер «Современника» был конфискован цензурой, а когда статья была издана в виде отдельной книги, озаглавленной «Рефлексы головного мозга», на нее был наложен арест и возбуждено судебное преследование автора.

С тех пор как дарвинизм вошел в научный обиход, изучение остатков давно вымерших животных и сравнительное исследование существующих в настоящее время организмов приобрели новый смысл. Подобные научные разработки позволяли с большими подробностями изучить, как шла на Земле эволюция животных. Выдающийся русский ученый-физиолог И. М. Сеченов познакомился с учением Ч. Дарвина вскоре после выхода в свет его трудов. Он первым из физиологов обратил внимание на то, что в процессе эволюции животные не только менялись внешне, претерпевали изменения органы их тела и функции этих органов. Сеченов понял, что, прослеживая, как шла эволюция, как появлялись у животных новые органы, как совершенствовалось их строение и функция у более развитых видов, удается глубже понять устройство и деятельность этих органов у человека. Это очень важно, ведь над человеческим организмом нельзя производить эксперименты. Это было бы не гуманно! Поэтому он советовал своим коллегам все физиологические процессы изучать под углом зрения их исторического развития. Его предначертания удалось реализовать лишь в наши дни. Около тридцати лет назад в Ленинграде под руководством крупнейшего специалиста в области физиологии академика Л. А. Орбели был создан институт, где изучают, как происходили изменения в строении организмов и их жизненно важных органов, как совершенствовались их функции. Недаром институту присвоили имя И. М. Сеченова. Подобных институтов пока нет нигде в мире. Между тем выполняющиеся там исследования оказались чрезвычайно важными. Русские физиологи никогда не ставили себе задачу изучения именно собаки или каких-либо других животных, кроме сельскохозяйственных. Их конечной целью всегда было познание самого человека. Для этого и проводятся лабораторные эксперименты. А изучение эволюции функций помогает понять, как функционируют органы человеческого тела. Эволюционный подход в физиологии получил среди ученых нашей страны и за рубежом широкое распространение. При изучении самых сложных органов тела, в том числе нервной системы, он позволяет добиваться наиболее значительных успехов. Именно об изучении мозга и пойдет речь в книге. Здесь будет рассказано о том, как ученые, прослеживая этап за этапом развитие нервной системы от ее появления у совсем примитивных организмов до человекообразных обезьян и человека, исследуют функции мозга разных животных. Это позволило выяснить, как мозг учился думать, и разобраться в особенностях его работы. Сравнивая поведение червей и муравьев, рыб, птиц, обезьян и других существ, удалось понять, в чем заключается различие психических процессов животных и человека. С этими интересными исследованиями и познакомит книга. Прочтя ее, читатель узнает, умеют ли животные думать и какие проблемы их волнуют.