Она в одиночестве стояла на берегу Тирренского моря и вглядывалась в даль, где должны были появиться паруса эскадры адмирала Нельсона. Карета, в которой сидела ее камеристка, ожидала на почтительном расстоянии, слуга и кучер были тоже где-то там, возле лошадей. Ликующая толпа неаполитанцев, ожидающих прибытия эскадры, собралась в порту.

Она - первая, кто увидит корабли, и карета домчит ее в порт прежде, чем они войдут в гавань. А сейчас ей никто не мешал, никто ни о чем не просил, и можно было остаться наедине со своим прошлым...

Давно ли то было? Какие-то тринадцать - пятнадцать лет назад.

Доктор Грэхем, магнетизер-шарлатан, бывший в большой моде в Лондоне в начале 1780-х годов, читал увлекательную лекцию о магнетизме и вечной юности, сопровождаемую продажей талисманов и лекарств. После вступительного слова он откинул полог, и прекрасная обнаженная девушка, возлежавшая на «небесной постели», предстала перед глазами зрителей. Она олицетворяла Гебу-Вестину, богиню красоты и здоровья, и должна была вновь пробуждать иссякнувшую любовную энергию в солидных джентльменах, которые, замерев от восхищения, с восторгом любовались ею.

После первого же сеанса весть о красоте ее тела разнеслась по всему Лондону, и общество стало валом валить на лекции доктора Грэхема не так для того, чтобы слушать этого проходимца, как для того, чтобы полюбоваться прекрасной Эммой. Здесь ее впервые увидели и оценили великие художники Рейнольдс и Гейнсборо, а для Ромни она навсегда стала любимой моделью. От доктора Грэхема Эмма перешла в мастерскую Ромни, а от него попала на содержание к баронету, сэру Гарри Фезерстоуну.

Полгода она жила жизнью блестящей дамы полусвета, тратя огромные деньги на наряды и удовольствия. Она оказалась искусной наездницей и приятной собеседницей. А что требуется для этого? Самой меньше говорить, больше молчать, в нужных местах улыбаться или даже заливаться смехом, наклонять очаровательную головку, поигрывать глазками. Она была умненькой и наблюдательной и многому научилась у светских дам. Но сэр Генри оказался непостоянным любовником. Сначала он снял ей скромную квартирку в отдаленном квартале Лондона, а потом и вовсе бросил, беременную. Родившийся ребенок вскоре умер. Эмма вынуждена была вернуться на родину, в маленькое местечко Говарден в одном из отдаленных графств Англии.

Здесь она появилась на свет девятнадцать лет тому назад как незаконнорожденная дочь дворянина Генри Лайона и простой крестьянки Мери Кид. По другим преданиям, Лайон был вовсе не дворянином, а кузнецом. Но, так или иначе, папаша не испытывал родительских чувств и вскоре бросил Мери с дочерью, которую даже не признавал. Скорее всего, она была «дитя любви», и Мери Кид сама не знала, чью дочь носила в чреве. Но все же по всем правилам окрестила ее в церкви Грейт Нистона 12 мая 1765 года.

С шести лет Эмма развозила по улицам Говардена на ослике маленькие кулечки с углем, а в десять поступила в няньки. Некоторое время спустя мать подыскала ей место в Лондоне, и она отправилась туда в поисках лучшей жизни. Устроилась в дешевом трактире служанкой, а потом, гоняясь за заработком, переменила множество мест работы, пока не стала компаньонкой некоей мисс Арабеллы Келли, дамы сомнительной репутации. Она все еще хранила свою невинность, но... случилось непредвиденное. для того чтобы выручить из неприятной истории своего друга детства, ныне моряка, она соглашается стать любовницей его начальника. Когда она почувствовала себя беременной, любовник покинул ее. Родившуюся у семнадцатилетней Эммы дочь, тоже названную Эммой, мать увезла в Говарден...

И вот Эмма снова в Говардене. Без друзей, без денег, встреченная всеобщим осуждением добропорядочных сограждан «мать-одиночка». Сэр Гарри Фезерстон на ее письма не отвечал. В отчаянии она пишет сэру Чарльзу Гревиллу, с которым познакомилась в Лондоне, умоляя помочь ей и заранее соглашаясь на все его условия. Рассудительному и скуповатому сэру Гревиллу Эмма нравилась. Но он боялся обременять себя серьезными обязательствами по отношению к будущей любовнице. Его ответ был положительным, но холодным. Он соглашался принять Эмму, оговаривая это необходимостью ее отказа от всех прежних лондонских знакомств и требуя, чтобы она оставила ребенка в деревне и общалась впредь лишь с матерью.

Гревилл поселил Эмму в скромном домике на Эджвар Роуд, на окраине Лондона, и нанял учителей, обучавших ее право писанию, литературе, пению и музыке. Может быть именно она стала прообразом героини оскаруайлдовского «Пигмалиона»? Только здесь она впервые получила хоть и не полное, но довольно разностороннее образование, достаточное для светской дамы.

Эмма проявила себя как домовитая, прилежная и экономная хозяйка. Чтобы скрыть свое прошлое, назвалась мисс Эммой Харт. А главное, она по-настоящему влюбилась в Чарльза. Похоже, что и он отвечал ей взаимностью и даже собирался жениться на ней. Такая идиллическая жизнь была самым счастливым временем для Эммы. Но Гревилла уже стала тяготить связь с Эммой, а ближайшие родственники доняли своим неодобрением его поведения и желания вступить в брак с сомнительной простолюдинкой. В это время в доме появился приехавший из Неаполя, где он был посланником английского короля, дядя Гревилла лорд Уильям Гамильтон. Тот, кто видел фильм «Леди Гамильтон», в котором роль Эммы великолепно исполнила незабываемая Вивьен Ли, представляет его сухим и педантичным пожилым джентльменом. На самом деле это был прекрасный спортсмен, веселый и умный собеседник, археолог, певец, скрипач и неутомимый танцор.

Лорда Гамильтона поразила красота Эммы. Кстати, о ее красоте есть объективные свидетельства такого великого ценителя этого качества, как Иоганн Вольфганг фон Гёте. Он писал уже позже, в 1886 году:

«Лорд Гамильтон после долгого изучения искусства и многолетнего наблюдения природы нашел совершенное соединение природы и искусства в одной прекрасной юной девушке. Он взял ее к себе. Это англичанка, лет двадцати. Она очень красива и очень хорошо сложена. Он сделал ей греческий костюм, который идет ей изумительно. С распушенными волосами, взяв две шали, она так меняет свои позы, жесты, выражения, что в конце концов думаешь, что это только сон. Что тысячи артистов были бы счастливы достигнуть - здесь видишь воплощенным в движении с захватывающим разнообразием. На коленях, стоя, сидя, лежа, серьезная, печальная, шаловливая, восторженная, кающаяся, пленительная, угрожающая, тревожная... Одно выражение следует за другим и из него вытекает. Она умеет для каждого движения дать складки платьев и их изменить, сделать сто разных головных уборов из одной и той же ткани».

Однако вернемся несколько назад.

Увлеченный Эммой, сэр Уильям решил дать ей некоторые сведения по искусству. Она оказалась небесталанной ученицей, быстро все схватывала, запоминала и умела вовремя вставить в разговор.

Сэр Гревилл тем временем уже всерьез подумывал о том, как бы избавиться от Эммы, и договорился с дядюшкой. Существует версия, что между племянником и дядюшкой была заключена сделка: Гамильтон оплатил долги Гревилла, а тот уступил ему девушку. Сэр Уильям забрал ее с собой в Неаполь, сначала просто в качестве спутницы под предлогом обучения пению у итальянских мастеров.

Эмма пока хранила верность Гревиллу. Она направила ему четырнадцать писем, но он молчал. Некоторое время спустя Гревилл прислал Эмме письмо, в котором цинично советовал стать любовницей Гамильтона, а с ним сохранить дружбу и товарищеские отношения.

Полная гнева и мстительных чувств Эмма решает женить на себе сэра Гамильтона. К этому времени она уже несколько лет жила в посольском дворце и была принята в неаполитанском обществе, в том числе и в королевском дворце. Своим умелым и тактичным поведением она настолько очаровывает короля, что он говорит: «Неаполитанские дамы хорошо бы сделали, если бы брали с нее пример».

В ноябре 1786 года она стала любовницей Гамильтона. А еще через пять лет они решили закрепить свои отношения. Венчание Эммы с сэром Гамильтоном состоялось в Лондоне 6 сентября 1791 года в церкви Святой Марии при стечении аристократической публики. Эмма подписала брачный контракт именем «Эмми Лайон», но во время брачной церемонии ее объявили как «мисс Эмми Харт». После заключения брака как супруга сэра Уильяма Гамильтона Эмма имела право на все знаки почтения, принятые в высшем обществе. А главная месть бывшему любовнику заключал ась в том, что теперь сэр Уильям мог на законном основании все свое состояние, на которое рассчитывал Чарльз Гревилл, завещать своей супруге.

На другой день молодожены выехали в Неаполь. По дороге они посетили Париж. Это был уже не тот беспечный и очаровательный город, который Эмма видела, когда впервые приехала сюда шесть лет назад по дороге в Неаполь. Гроза революции, разразившаяся над Францией, продолжала бушевать все сильнее. Чернь - а Эмма уже не считала себя принадлежавшей к этому сословию - вышла на улицы и казалась хозяином города. В стране правил конвент, и уже летели в корзины головы, отсеченные ножом гильотины.

Королева Франции, Мария-Антуанетта, сестра неаполитанской королевы Марии-Каролины, еще жила во дворце, но уже под строгим надзором. Супругам Гамильтон удалось все же побывать во дворце и повидаться с королевой. Она тайно вручила Эмме письмо к сестре, которое еще шире открывало для Эммы двери Неаполитанского королевского дворца.

Супруги не задержались во враждебном и суровом Париже и поспешили в дальнейший путь. Вручение Эммой королеве Марии-Каролине письма сестры стало началом их искренней и глубокой дружбы. При этом Эмма сохраняла между собой и королевой определенную дистанцию, не желая казаться навязчивой. «Я, — писала она Гревиллу, — провела вечер с королевой вдвоем, мы пели, смеялись и т.д. Но во время приема я держалась на своем месте и оказывала королеве такое почтение, как если бы видела ее в первый раз. Это ей очень понравилось».

В конце этого же письма она сообщила, что сэр Уильям совершенно счастлив. «Вы не можете понять нашего счастья, мы не разлучаемся ни на час во весь день. Мы живем как любовники, а не как муж и жена...»

При дворе Эмма познакомилась с Элеонорой де Фонсека Пименталь, давней подругой королевы. Женщины церемонно поздоровались, оценивающе оглядев друг друга. Они еще не сказали ни слова, но холодок антипатии проник в их сердца. «Это моя соперница», — подумала каждая.

— Вы, кажется, только что из Франции? - задала из вежливости вопрос Элеонора. - Как там?

— Ужасно! Эти подлые плебеи совсем распоясались! Хамы вершат делами государства! Жалкая чернь оккупировала Париж!

Элеонора, аристократка в десятом поколении, улыбнулась в ответ.

— Конечно, это ужасно, что они держат под охраной королеву. Но вы, наверное, согласитесь с тем, что народ должен иметь какие-то права и свободы...

— Ни за что! - перебила ее Эмма. - Кнут, вот что нужно ему, народу.

— А пряник?

— Пряники... - она хотела крикнуть «жрите сами!», но вовремя сдержалась. - Что же, пряники тоже нужны, но из наших рук.

Больше они никогда не говорили на политические темы, встречаясь, иногда обменивались тонкими колкостями. Но Эмма через некоторых знакомых прослышала о республиканских настроениях Элеоноры, что, естественно, не прибавило у нее симпатий к этой женщине. Скорее, ненависть, смертельная ненависть затаилась в ее душе. Она поклялась отомстить ей.

Если Эмма, общаясь с королевой, стремилась главным образом действовать на ее эмоции, используя свое обаяние, то Элеонора, несмотря на свой южный темперамент, оставалась рассудительной, пытаясь втолковать королеве идеи Руссо, Вольтера, Дидро. Естественно, что свои республиканские убеждения она придерживала при себе, но говорила о принципах конституционной монархии:

— Это единственное, что может спасти вас и ваше королевство, — говорила она, — иначе все может рухнуть под натиском революции.

— Нас спасет английский флот адмирала Нельсона, который уже идет к Неаполю, и мои лаццарони (неаполитанские люмпены), которые любят меня и не дадут в обиду.

Она имела основания так говорить. Простодушная и ласковая с народом, она часто устраивала празднества, гуляния, карнавалы с бесплатными угощениями, сама бывала на них, ела туже пищу, что и простолюдины, И запивала тем же вином. Это был тот пряник, который получал народ из королевских рук.

В этих прогулках королеву часто сопровождала Элеонора де Фонсека Пименталь, которая искренне веселилась, танцевала и смотрела балаганные представления. Эмма бывать на этих праздниках избегала, ей не очень хотелось общаться с народом.

Отношения между женой британского посланника и неаполитанской королевой приобрел и новый характер. Эмма была уже не только другом королевы, но и поверенной всех ее дел, ближайшей наперсницей и советницей. Если они не виделись пару дней, то писали друг другу письма, одевались как близнецы. Игнорируя правила этикета, вдвоем проводили долгие часы.

Однажды Эмма зашла в будуар королевы и застала ту разъяренной:

— Смотрите, что я обнаружила на своем столе! — вскричала она, размахивая какой-то брошюрой.

Взяв ее, Эмма увидела итальянский перевод французской якобинской конституции 1793 года и «Декларации прав человека и гражданина». Она не понимала сути этих документов, но соображала, что они угрожают безопасности монархии и тем самым - английским интересам.

— Надо безжалостно расправляться с этими людьми, если вы не хотите участи сестры, — вынесла свой вердикт Эмма. - А, кстати, Элеонора к вам сегодня не заходила? - многозначительно спросила она.

Королева промолчала.

На республиканцев Неаполя в конце 1793 года обрушилась волна репрессий. Антимонархический республиканский заговор был раскрыт и организация разгромлена. Трое ее участников были повешены, многие брошены в тюрьмы и отправлены на каторгу. В последующие два года королевская полиция расправилась с революционными группами на Сицилии, входившей в состав Неаполитанского королевства.

С самого начала Великой французской революции неаполитанский двор не без оснований почувствовал, что из Франции исходит угроза его существованию. Спасение он видел а Англии, только она могла защитить его от французского нашествия. Английское влияние при неаполитанском дворе становилось все более важным. Но то ли лорд Гамильтон не нашел общего языка с местным королем, то ли сам король не был тем человеком, который имел решающий голос, но связь между Лондоном и Неаполем стала осуществляться не по мужской, а по женской линии - через Эмму Гамильтон и Марию-Каролину. Именно к Эмме поступили секретные письма английского правительства, а она подсказывала Марии-Каролине, какие шаги ей надлежит предпринять, а та лично или через мужа проводила их в жизнь. Во время дружеских разговоров с Эммой королева, имевшая большое влияние на мужа, «выведывала» у подруги интересующие ее сведения «секретного характера», но очень удивилась бы, узнав, что эти сведения согласованы с самим сэром Гамильтоном, а то и с министерством иностранных дел Англии. В свою очередь и Эмма часто получала действительно секретные сведения. Например, именно через нее английскому правительству стало известно о военных приготовлениях Испании.

Так Эмма Гамильтон, когда-то развозившая на ослике кулечки с углем, а потом позировавшая перед праздными гуляками, стала одним из ярких представителей «агентов влияния», оставивших свой след в европейской истории.

Разведка использует разного вида агентов. Бывают агенты-информаторы, агенты-вербовщики, агенты-исполнители террористических актов. А есть еще очень ценная категория агентов, это агенты влияния, те, которые, используя свое положение, умело направляют действия руководителей той страны, против которой они работают, навязывают им нужную точку зрения, способствуют созданию определенного общественного мнения. К числу удачливых агентов такого рода можно отнести и леди Эмму Гамильтон.

Поначалу Эмму смущала ее роль, но вскоре она вполне освоил ась с ней. Вместе с королевой читала секретные послания и отвечала на них.

Из письма Гренвиллу: «У меня не было времени писать к вам, так как три дня и три ночи мы писали важные письма, которые послали сегодня с курьером нашему правительству».

Эмма никогда не думала, что будет заниматься политикой и станет такой ярой патриоткой. Но это произошло, особенно когда в Неаполь прибыл с флотом адмирал Горацио Нельсон. Они сразу почувствовали дружескую взаимосвязь. Как ни странно, именно это чувство, основанное на преданности Англии, сначала соединило их, а уже потом перешло в любовь, единственную в жизни Эммы глубокую любовь, которую испытала она. Нельсон и Эмма вместе мечтали о победе над Францией, и их объединяла общая ненависть к Наполеону.

Британский флот прочно обосновался в Неаполе, и Нельсон стал постоянным гостем в семье английского посланника. Отношения между Горацио и Эммой становятся близкими. Она с тревогой ждала его возвращения, когда флот уходил в очередную экспедицию.

Нельсон вовсе не был похож на театрального героя. Небольшого роста, худой, без глаза и без правой руки. Несмотря на невзрачную внешность, Горацио пользовался большим успехом у женщин. Их привлекали необычайная энергия и уверенность, исходившие от него. Он был прирожденным моряком. Уже в пятнадцать лет он участвовал в экспедиции с целью открытия северного прохода у берегов Америки из Атлантического в Тихий океан. При этом он обнаружил такие черты характера, благодаря которым его не раз ставили во главе отрядов, отправлявшихся на наиболее опасные предприятия. А в двадцать один год он, еще не достигнув совершеннолетия, командовал фрегатом, который захватил испанский форт в Никарагуа, а затем участвовал в войне с Соединенными Штатами. Так в боях и сражениях текла его жизнь. В 1794 году в битве за Корсику он потерял глаз. В апреле 1798 года при осаде Санта-Круса он лишился правой руки. Но уже в августе того же года он выиграл главное сражение в своей жизни, полностью разгромив и уничтожив французский флот при Абукире. При этом он получил ранение в голову, но был буквально осыпан наградами.

После этой победы Нельсона, входившего в гавань Неаполя на борту «Венгарда», ликующая толпа чествовала как освободителя. Король, королева, английский посол сэр Гамильтон выражали ему свой восторг. А Эмма с возгласом: «О Боже, неужели это возможно!» упала в обморок прямо в объятия великого адмирала. - Эмма радуется, зная, что Нельсон как адмирал, как герой принадлежит всем, а как мужчина и как человек - только ей...

Все это происходило на фоне тех грозных событий, которые потрясали Европу. В апреле 1796 года 30-тысячная французская армия под командованием генерала Наполеона Бонапарта по приказу Директории вступила в Пьемонт для нанесения вспомогательного удара по войскам антифранцузской коалиции. Бонапарт легко захватил почти всю Северную Италию, громя войска местных королей и австрийцев.

В феврале 1797 года итальянские государства, участвовавшие в войне с Францией (Неаполитанское королевство, Папская область, Модена, Парма) были принуждены к миру.

Содержавшиеся в воззваниях Бонапарта обещания рубить цепи тирании, фразы об освободительной войне и республиканские призывы вызывали энтузиазм народа. По мере продвижения французской армии по полуострову и крушения под ее ударами местных королевств и княжеств итальянские патриоты и республиканцы выходили из подполья и крушили ненавистные им режимы, призывали объединить всю Италию в единую и неделимую республику.

Приближение французской армии к Неаполю вызвало панику в королевском дворце. Но он все еще держался, особенно после победы англичан над французским флотом при Абукире.

Однако воинское счастье переменчиво. Нельсон не сумел выполнить приказ захватить остров Мальту. А некоторое время спустя и неаполитанская монархия пала под ударами французских войск после того, как она в конце 1798 года примкнула к антифранцузской коалиции, заключив союз с Россией и Австрией.

Начав боевые действия, неаполитанские войска во главе с австрийским генералом Макком даже заняли на несколько дней Рим, где учинили страшный погром. Но вскоре французская армия под командованием Шампионне перешла в наступление и добилась решающих успехов.

Королевской семье надо было бежать. План побега до мельчайших подробностей разрабатывали Нельсон, Эмма и Уильям Гамильтон. Эмма провела этот план в жизнь, и лишь ее инициативе и твердости королевская семья обязана спасением. В конце декабря король Фердинанд IV, королева Мария-Каролина и двор высадились с английского корабля на Сицилию.

В это же время французы подошли к Неаполю. После трехдневных кровопролитных боев с лаццарони, которые остались-таки верными своим монархам, французы заняли город и 22 января 1799 года провозгласили там Неаполитанскую республику.

Однако республиканцы, по существу, стали еще большими угнетателями народа, чем королевские власти. Резким критиком этих республиканцев стала Элеонора де Фонеска Пименталь, сама республиканка по убеждениям и сторонница объединения Италии. В газете «Мониторе наполитано» она осудила то, как осуществлялся республиканский режим, писала, что нельзя решить проблему отношений с деревней только с позиции силы и репрессий, надо привлечь народ на свою сторону. Народ не доверяет патриотам не потому, что он слишком невежествен, а потому, что «не верит словам, которые противоречат фактам». Но к ней не прислушивались.

Вскоре все королевство было охвачено антиреспубликанским восстанием. Одним из его руководителей стал кардинал Руффо, высадившийся с группой всего в восемь человек и вскоре возглавивший целую армию. Перед его отплытием из Сицилии Эмма сообщила ему, что Нельсон вскоре прибудет, чтобы поддержать восставших.

Между тем антифранцузская коалиция начала активно действовать, особенно после того, как объединенные русско-австрийские войска возглавил фельдмаршал Суворов. В решающем сражении у реки Треббия в июне 1799 года он разбил французскую армию генерала Макдональда и победоносно шествовал по Италии, с энтузиазмом встречаемый местным населением, которое на своей шкуре узнало, что слова французов о равенстве и братстве остались лишь лозунгами. «Сколько прекрасных обещаний счастья и свободы, а между тем мы более несчастны и в большей степени рабы, чем раньше», — писал современник. История повторяется.

Армия Руффо успешно громила республиканцев на неаполитанской территории, а посланные адмиралом Ушаковым русские корабли подавляли последние очаги республиканского сопротивления. 13 июня армия Руффо после отчаянного штурма взяла Неаполь. Никому из республиканцев не удалось покинуть город, ибо адмирал Нельсон, прибывший со своим флотом в столицу, нарушил условия почетной капитуляции, разрешавшей части патриотов отплыть во Францию.

Нельсон объявил Руффо превысившим свои полномочия, а капитуляцию - недействительной. Он захватил безоружных французов и итальянских революционеров и начал кровавую расправу с ними и со всеми заподозренными в сочувствии им. При этом Нельсон являлся орудием личной мести Эммы Гамильтон и королевы Каролины. На корабле Нельсона состоялся суд над руководителем итальянских революционеров адмиралом Караччоли. Члены суда хотели отсрочить разбирательство для допроса некоторых свидетелей. Но Нельсон приказал кончать дело немедленно. Приговор суда, назначавший Караччоли лишь тюремное заключение, был отменен Нельсоном, приказавшим повесить старого адмирала на рее, а труп его бросить в море.

Король и королева, помнившая об участи своей сестры, опасались возвращаться в Неаполь, не уверенные в том, что английские силы смогут противостоять французской армии и все еще действующим в провинции республиканским отрядам.

В Неаполь вернулись Гамильтоны и наследный принц. Обстоятельства сложились так, что реальная власть в королевстве оказалась в руках Эммы Гамильтон. Она выполняет все указания королевы, как официальные, так и сугубо личные, не забывая, конечно, блюсти при этом и британские интересы. В своих письмах она отчитывалась перед королевой обо всех событиях в столице.

А там в это время продолжались жестокие расправы с республиканцами.

Эмма в карете доехала до центральной площади, приказала кучеру остановиться, слегка раздвинула шторки окна, несколько минут любовалась виселицей, где раскачивалось мертвое тело ее соперницы. Задвинула шторки и, усмехнувшись, приказала кучеру:

—Трогай!

В октябре 1799 года английский флот отправляется на Сицилию. Вместе с Нельсоном туда следует и Эмма. Она разделяет его триумф при встрече в Палермо с королевской семьей.

Влияние леди Гамильтон как английского эмиссара возросло настолько, что при отправлении флота в очередной поход Нельсон передает ей свою власть в Неаполе. Она беседует с посетителями, принимает решения. Королевский двор тоже практически переходит под ее подчинение.

Однажды в Неаполь прибыла депутация от острова Мальты - у них была какая-то серьезная просьба к командованию британского флота. Эмма сочла возможным удовлетворить эту просьбу. За это она, единственная в мире женщина, удостоилась высокой чести: российский император Павел I, он же гроссмейстер Мальтийского ордена, наградил ее Мальтийским крестом и прислал собственноручное письмо. Женщина, награждаемая этим орденом, должна была иметь благородное происхождение и присягнуть на целомудрие. Ни тем ни другим Эмма похвастаться не могла. Поэтому царь сказал, что крест вручен леди Гамильтон в знак благодарности за дар в размере 10 000 ливров и за транспорт из Сицилии.

Пожалуй, это была кульминация жизни и деятельности леди Гамильтон. После этого началось медленное угасание. Она все еще путешествует по Европе в сопровождении мужа и двух любовников: Гамильтона, Нельсона и Гревилла, бросая вызов общественному мнению, она рожает дочку Горацию от Нельсона, она еще ведет светскую жизнь. Но с дочерью получил ась неувязка. Ее пришлось потихоньку увезти с глаз долой. Няне сказали, что отец ребенка некий господин Томпсон, а мать - дама из высшего общества, и обязали строго хранить тайну. Горация никогда не должна была узнать, кто ее мать. Знала лишь, что она приемная дочь адмирала Нельсона.

Вернувшись в Англию, Нельсон объяснился с женой. Закончилось дело расставанием и разделом имущества. Но Эмме это не принесло радости, «свет» обвинил ее в разрушении семьи. Нельсон по-прежнему и даже больше любит ее. В одном из писем он впервые назвал ее своей женой. Он писал: «Нет на свете ничего, чего бы я ни сделал, чтобы мы могли быть с нашим ребенком». Он писал, что не желает больше видеть своей жены Фанни, что, кроме Эммы, для него не существует другой женщины.

Но это уже не прежняя Эмма. Она сильно располнела и начала терять прежнее обаяние. Великосветское общество настроено против нее. Она уже не вертит судьбами государства, пусть такого маленького, как Неаполитанское королевство. И король там уже другой - ставленник Наполеона.

В апреле 1803 года на руках Эммы и Нельсона умер ее терпеливый и любящий муж лорд Уильям Гамильтон, практически не оставив ей наследства. Состояние Гамильтона перешло к Гревиллу, а лорд надеялся, что жена будет получать пенсию за его и ее заслуги. Но ей достал ось только 700 ливров ежегодной пенсии - нищенская по ее запросам сумма, а Гревилл буквально вышвырнул ее на улицу.

Нельсон в ответ на это подарил ей имение Мертон и назначил ежемесячную ренту. Но привыкшей жить не по средствам Эмме этого мало, и она влезает в долги.

Наступает день, памятный всем англичанам, — 21 октября 1805 года. В Трафальгарской битве Нельсон уничтожил французский флот, но сам погиб. Вражеская пуля перебила его позвоночник.

Потеряв любимого человека, Эмма потеряла и источник существования. Английское правительство проигнорировало пункт завещания адмирала Нельсона, в котором тот писал: «Единственная милость, которую я прошу у своего Государя и у своей Родины, это забота о судьбе леди Гамильтон и маленькой Горации».

Наступает нищета. Эмма за долги попадает в тюрьму; освободившись и наделав новых долгов, она бежит во Францию. В это время некий Томас Ловелл неожиданно издает два тома «Писем лорда Нельсона к леди Гамильтон», явно выкраденных. Это наносит еще один удар по Эмме. Ее репутация окончательно рушится. Во Франции Эмма сначала пробует поселиться в шикарном отеле, а затем выбирает место жительства в двух милях от Кале, в крошечном поселке Сант-Пьерре, где проводит дни вместе с Горацией. Денег у нее нет, и она обращается за помощью к семье Нельсона, которая, несмотря ни на что, действительно помогла ей.

В январе 1815 года Эмма заболела воспалением легких, 15 января умерла и была похоронена на средства дальнего родственника своей матери.

Эмма Гамильтон, незаконнорожденная, бедная, с детства боровшаяся за кусок хлеба, ненавидела бедность, грязь, чернь, из которой сама вышла, ненавидела ее как всякий, попавший «из грязи в князи». Отсюда ее ненависть к революционной Франции, к Наполеону, олицетворявшему собою эту страну.

Ее отторг тот мир, к которому она прикоснулась, но в котором так и не смогла прижиться.

Эмма стала свидетельницей первого падения Наполеона, немного не дожила до его Ста дней и момента, когда такой же, как она, выходец из грязи, ставший властелином Европы и ставивший повсюду, в том числе в милом ее сердцу Неаполе, своих королей, потом изменивших ему, потерпел окончательное поражение под Ватерлоо.

Конечно, это случайное совпадение, но в фильме «Мост Ватерлоо», хотя бы названием напомнившим об этом событии, главную роль сыграла все та же бессмертная Вивьен Ли.

Великие истории любви. 100 рассказов о большом чувстве Мудрова Ирина Анатольевна

Нельсон и Гамильтон

Нельсон и Гамильтон

Горацио Нельсон родился в 1758 году. Он был флотоводцем, вице-адмиралом времен наполеоновских войн. Смелый адмирал, обожаемый солдатами и моряками, Горацио Нельсон до сих пор остается символом британского флота.

В двадцать лет он уже командовал английским фрегатом и был назначен на должность капитана Королевского флота. С 1787 года Нельсон был женат. Когда же началась англо-французская война, адмирал Нельсон стал национальным героем Англии, а спустя год в сражениях с французами 1794 года потерял правый глаз. В июле 1797 года Нельсон потерял правую руку. Искалеченный, но счастливый, он возвращался после очередной победы над французским флотом.

Адмиральский корабль прибыл в Неаполь. В Неаполе, куда Нельсон был послан для помощи Неаполитанскому королевству в борьбе с Францией, начался его роман с женой английского посла леди Эммой Гамильтон, продолжавшийся до самой смерти адмирала.

Эмма родилась 26 апреля 1765 года в графстве Чешир в семье бедного кузнеца. Кроме нее, у родителей было еще несколько детей, и, как только они подрастали, отец пытался устроить их на какую-нибудь работу. Та же участь не обошла и Эмму. Юную, красивую девочку пристроили в дом богатых людей для работы прислугой. А спустя несколько лет, когда девушке едва исполнилось семнадцать, она оказалась в доме богатого неженатого аристократа Чарльза Гревиля. Утонченный, образованный и красивый холостяк пробудил в Эмме первое чувство. Они стали любовниками.

Бедная девушка надеялась, что Гревиль женится на ней, но он и мысли не допускал о подобном союзе. Гревиль искал удобного случая избавиться от нее, и тот очень скоро представился.

В 1784 году любовников навестил дядя Чарльза, лорд Уильям Гамильтон. 50-летний вдовец, Уильям был мужчиной утонченным, великолепно образованным и добродушным. Лорд увлекался искусством Древнего Рима и Древней Греции, любил путешествовать вместе с археологическими экспедициями и профессионально занимался изучением вулканов. Он показался Эмме очень интересным, и, жадная до знаний, она часами слушала его рассказы. Очарованный прелестями девушки, не долго думая, лорд согласился стать ее покровителем. Лорд Гамильтон был английским посланником в Неаполе.

Вскоре Эмма и лорд Гамильтон обвенчались. Невесте исполнилось двадцать шесть лет, ее жениху шел шестьдесят первый год. За семь лет пребывания в Италии Эмма выучила итальянский язык, занялась музыкой, пением, освоила светские манеры. Всегда открытая и искренняя, леди Гамильтон быстро завоевала симпатии окружающих. И даже неаполитанская королева Мария Каролина стала близкой подругой жены английского посла.

Эмма была очень красива. Современники отмечали, что, довольно высокая и полная, леди тем не менее была восхитительна: все ее жесты, манеры и улыбка приковывали взгляды не только очарованных ею мужчин, но и завистливых женщин. Она была умна, открыта, предельно честна и решительна.

В 1798 году защищать Неаполь от Бонапарта был прислан Англией Горацио Нельсон. С этого времени судьба Эммы навсегда переплетается с судьбой Нельсона. До этой встречи свободного выбора у Эммы не было. Необходимость заставила идти ее к Гревиллю, честолюбие к лорду Гамильтону, к Горацио Нельсону - любовь. Со стороны Нельсона это было тоже настоящее, большое чувство.

Слухи о страстном романе адмирала и супруги английского посла дошли до Лондона. Жена Нельсона тут же пожелала приехать в Неаполь, но муж категорически отказал ей. Окружающие не одобряли любовную связь адмирала, на флоте и вовсе высмеивали положение своего начальника. Когда-то решительный, принципиальный и сильный, Нельсон не мог уйти от любовницы. В тот момент ему были не важны ни карьера, ни репутация, ни близкие люди. Его мысли были заняты лишь одной женщиной, «единственной женой перед Богом», «драгоценной Эммой».

В начале лета 1800 года Нельсон с четой Гамильтонов вернулся в Англию. Сгоравший от страсти Нельсон писал возлюбленной: «Продолжай любить меня так же страстно, как я люблю тебя, и мы будем счастливейшей парой в мире».

В 1801 году Горацио Нельсон ушел от жены, хотя официального развода получить так и не смог. С этого времени он не желал больше скрывать своей сердечной привязанности к Эмме Гамильтон и часто проводил с ней все свободное время в купленном для этих целей загородном доме.

Лорд Гамильтон простил супруге измену и попытался не обращать внимания на недвусмысленные отношения жены с адмиралом. К тому времени у Эммы родилась от Нельсона дочь, которую назвали в честь отца Горацией. Высшее общество не пожелало мириться с любовницей адмирала. Нельсона везде принимали с распростертыми объятиями, для Эммы двери дворцов оказались закрытыми. Особенно усердствовала королева, запретив принимать леди Гамильтон при дворе. Сэр Уильям умер в 1803 году. После его смерти Эмма Гамильтон поселилась с Нельсоном в небольшом домике в Уимблдоне на юге Лондона.

Вскоре Нельсон вновь ушел в море - защищать Англию. Готовясь к знаменитой Трафальгарской битве, Нельсон писал возлюбленной: «Моя самая родная, самая любимая Эмма, мой дорогой интимный друг… Да увенчает удачей бог войны все мои усилия! В любом случае я сделаю все возможное, чтобы мое имя было достойно тебя и Горации, тех, кого я люблю более, чем свою жизнь…».

В Трафальгарском сражении 21 октября 1805 года Нельсон получил смертельное ранение. По знаменитым словам Уинстона Черчилля, в Трафальгарском сражении Нельсон собой заслонил Англию от наполеоновского нашествия.

Адмирал погиб. Ему было сорок семь лет. Последнее, что он успел сказать перед смертью, были слова: «Я завещаю леди Гамильтон и мою дочь Горацию родине».

Нельсона похоронили в соборе святого Павла, а центральная площадь Лондона была названа в честь его последней битвы - Трафальгарской.

Последняя воля национального героя не была выполнена. Бывший любовник Гревиль без тени сожаления выгнал Эмму из лондонского дома. Королева отказала в пенсии, завещанной ей Гамильтоном. Женщина все больше катилась вниз. Она даже продала окровавленную форму героя Трафальгара и серебряный медальон, подаренный Нельсоном дочери. За долги она угодила в тюрьму и вышла из нее всего с несколькими фунтами в кармане. Ей пришлось бежать во Францию, так как грозил повторный арест. Здесь леди Гамильтон сильно пила и меняла жилье на все более худшее, пока не очутилась на чердаке. В январе 1815 года она заболела бронхитом, который перешел в воспаление легких. В холодной комнате с голыми стенами умирала леди Гамильтон. В день смерти 15 января 1815 года над ее кроватью висели портреты Нельсона и матери. И печальный Христос на распятии.

Проводить ее в последний путь пришли моряки, капитаны и офицеры английских кораблей.

Дочь Горацию у Эммы отняли сразу после гибели отца. Ее воспитывала одна из сестер Нельсона. На надгробии Горации начертано: «Приемная дочь адмирала Нельсона».