Малолетнему Петру его отец Алексей Михайлович незадолго до смерти подарил миниатюрную пушку калибром в 1/2 гривны (27 мм) и весом 9 кг, которая позже стала одной из любимых игрушек царевича. В 1684 году эта пушка участвовала в «боях» за потешную земляную крепость Пресбург. В составе Преображенского полка была сформирована бомбардирская рота, которая и стала родоначальницей петровской полевой артиллерии. Сам Петр «служил» бомбардиром в этой роте.

Эпоха царствования Петра Великого всегда привлекала и продолжает притягивать к себе внимание многочисленных исследователей, благодаря которым созданы фундаментальные труды по истории петровских войн и походов. Давно описан ход Великой Северной войны, множество её кампаний, сражений и отдельных боёв, специальные работы посвящены стратегии и тактике, механизму управления и обеспечения русских войск, порядку их комплектования и вооружению, истории воинских частей и т. д., написаны биографии многих видных военных деятелей Петровской эпохи. Однако уровень изученности материальной части армии Петра I остаётся до сих пор довольно низким.

Обмундирование, конструктивные особенности вооружения, снаряжения и конского убора (сбруи) и пр. деталей петровской эпохи, так должным образом и не исследованы. В полной мере это положение дел относится и к материальной части артиллерии русской армии. Объясняется это, в первую очередь, крайне ограниченной документальной базой, которая в силу ряда объективных причин и случайностей понесла довольно серьёзные потери. Архивы воинских частей и существовавших в начале 18-го века учреждений, которые, так или иначе, были связаны с материальным обеспечением армии, были почти полностью утрачены. В 1737 г. в Москве, в грандиозном пожаре, погиб, как и многие другие, архив Пушкарского приказа, ведавшего всеми артиллерийскими делами в начальный период правления Петра, а уцелевшие его материалы оказались разбросанными по разным рукописным собраниям Москвы и Санкт-Петербурга. XX век со своими катаклизмами также не способствовал сохранности того немногого, что ещё оставалось из документального наследия по истории русской армии и артиллерии.

Взятие Шлиссельбурга (Нотеборга, он же крепость "Орешек")

И всё же утраты массового комплекса военного делопроизводства возможно компенсировать в какой-то степени за счёт того, что некоторые сведения «военного» характера остались в делах других высших государственных учреждений, например, в Ближней канцелярии, Кабинете Его Величества, Сенате, а также в личных коллекциях деятелей той эпохи, таких как генерал-фельдцейхмейстер Яков Брюс. Архив этого выдающегося сподвижника Петра Великого в наше время начинают понемногу публиковать, благодаря чему уже введены в научный оборот множество документов, раскрывающих доселе неизвестные моменты истории русской артиллерии.

Что касается материальной части русской артиллерии времён Северной войны, необходимо отметить, что в тот период у нас продолжалось заимствование опыта западноевропейских государств, происходившее на протяжении долгого срока ещё до рассматриваемой эпохи. Все военные преобразования Петра, в том числе и в области артиллерии, представляются закономерным завершением процесса «европеизации», начатого ещё в 1-й половине XVII века. Ход эволюции материальной части русской армии и артиллерии в продолжение Северной войны можно условно разделить на два основных этапа.

Первый - это период с 1700 г. (начало Северной войны) до середины первого десятилетия 18-го века. В устройстве всей армии тогда ещё сохраняются многие особенности предшествующей эпохи, сочетается русский национальный тип организации «военного дела» с общеевропейским. «Ручное» вооружение, как и прежде, практически полностью закупается за границей, в основном в Голландии. Артиллерия традиционно отливается в Москве, хотя в течение нескольких лет перед началом Северной войны большое количество артиллерийских орудий приобреталось в Швеции, и даже было получено в дар от Карла XI в знак признательности Петру за участие в борьбе христиан против «неверных». Правда, шведский король умер, так и не успев их отправить, но унаследовавший престол юный Карл XII вернул «отцовский» долг, и 300 чугунных орудий были доставлены в пределы Российского государства летом 1697 года.

Фрагмент из картины Л. Каравака «Пётр I в Полтавской битве»

Второй этап начался примерно в 1705–1706 гг. В продолжение его происходит окончательный переход отечественных вооружённых сил, включая артиллерию, на западноевропейский образец развития. Основным источником заимствования стала армия противника. У шведов копируется и организационная структура вооружённых сил, и отдельные виды вооружения, и элементы обмундирования, а также снаряжение, шанцевый инструмент, повозки обоза, кузницы и пр. Позднее, в 1720-е годы, когда противостояние со Швецией перестало быть таким актуальным, образцом для подражания стала Пруссия.

На протяжении второго десятилетия XVIII века проводится унификация обмундирования, упрощение покроя форменной одежды, стандартизация предметов вооружения, снаряжения и амуниции. К середине 1720-х годов многие из этих процессов завершились, и можно было констатировать, что внешний вид униформы, конструктивные особенности вооружения и снаряжения, конской сбруи и полкового имущества полностью соответствуют европейским образцам. Артиллерия русской армии в этот период также практически не отличалась от западноевропейской, имелись лишь незначительные индивидуальные черты в конструкции лафетов и орудийных стволов, почти неразличимые на первый взгляд.

Осада Нарвы

Полковая артиллерия

Полковой артиллерией русской армии в преддверии Северной войны заведовал Пушкарский приказ. В его распоряжении на Пушечном дворе в Москве находилось: 46 «пищалей на волоковых» станках, калибром от одного до четырёх фунтов; 38 пищалей «на станках с вертлюгами», калибром от двух до шести фунтов; 80 новых 3-фунтовых пищалей «литья 207-го года» (т. е. 1699) на волоковых станках; было несколько весьма экзотических орудий: 2 дробовика и 6 трофейных турецких пищалей двух- и трёхфунтового калибра.

В. Великанов в своей статье (Полковая артиллерия русской армии. 1700 - 1709 гг. Цейхгауз, №44. М. 2011. С.80-87) сообщает о 80-ти 3-фунтовых полковых орудиях, отлитых в 1699 г. и находившихся в Москве в Пушкарском приказе к весне 1700 г., однако даёт некорректную ссылку на источник информации - публикации К.Татарникова: «Полковая артиллерия русской армии в первую треть 18 в. // Полтава: К 300-летию Полтавского сражения: сб. статей. М. 2009. С.39-48. Он же. Русская полевая армия 1700-1730: Обмундирование и снаряжение. М. 2008. С.153-164., где таковые сведения отсутствуют.

В это время происходило начатое по инициативе Петра I перевооружение полковой артиллерии в соответствии с принятыми им новыми стандартами. Юный царь решил полностью отказаться от наследия отца Алексея Михайловича, т. е. от прежних 2-фунтовых русских полковых пищалей, и перейти к единому новому образцу 3-фунтовой европейской пушки. На такой его выбор повлияло, очевидно, помимо прочего, и то, что к этому времени в Россию были доставлены, наконец, подаренные ещё Карлом XI 300 орудий, половина которых были 3-фунтовые пушки, а остальные - 2 1/2- фунтовые), а также и ещё 388 орудий, купленных в Швеции, 100 из них были «лёгкими», т. е. полковых калибров.

Сотни старых полковых пищалей сосредоточили на южных рубежах государства, а для перевооружения полевой армии накануне войны со Швецией начали изготавливать по единому стандарту новые 3-фунтовые полковые пушки. В феврале 1699 года царём велено Пушкарскому приказу вылить «100 пищалей полковых ядро по 3 фунта, длиною по 2 аршина», и в том же году в августе Пушечный двор в Москве получил ещё один аналогичный заказ. Всего же в 1699–1700 гг. правительством было заказало 340 новых полковых пушек (а всего 441 орудие, из них 100 - мортиры). Но до начала Северной войны успели изготовить только четвёртую часть требуемого количества, т. к. работы осложнились из-за пожара в Пушечном дворе 26–27 июля 1699 года, от которого он очень сильно пострадал, были уничтожены основные его здания.

Новые 3-фунтовые полковые пушки, с которыми и пошли в 1700 г. "новоприборные» - вновь сформированные полки русской армии в поход под Нарву, были, вероятно, все отечественного производства, только лафеты для них сделали по западноевропейским образцам. Все эти новые полковые пушки были потеряны после разгрома русской армии. Из почти двухсот (195, или 177, или 145 - в источниках приводятся разные цифры) русских орудий, взятых шведской армией Карла XII под Нарвой, новых полковых 3-фунтовых пушек оказалось по крайней мере больше пятидесяти.

(Великанов (там же, с.81) приводит данные из шведского отчёта о трофей¬ной артиллерии, согласно которому под Нарвой было взято 79 полковых пушек и пищалей, их них 64 были «од¬нотипные» 3-фунтовые пушки, а остальные самых разнообразных калибров.

Потери восполнялись литьём новых орудий. Ввиду угрозы вторжения шведской армии Карла XII в Россию их требовалось изготовить «много и сразу». После пленения под Нарвой генерал-фельдцейхмейстера русской артиллерии царевича Александра Арчиловича (Имеретинского) Пётр негласно поручил возглавить артиллерийское ведомство думному дьяку Виниусу А.А., который считался большим специалистом по литейному делу. В 1701 г. Пушкарский приказ переименовывается в Приказ артиллерии, а Виниус получает титул «надзирателя артиллерии». Благодаря его стараниям уже в 1701 г. было отлито до 300 новых орудий, но, скорее всего, эти цифры, приводимые Виниусом, следует считать несколько преувеличенными. По сведениям же будущего генерал-фельдцейхмейстера русской армии Я. Брюса, поданным значительно позднее, в 1721 г., всего за 1701 год было произведено 268 орудий, из них 109 (или 110, как писал Брюс) 3-фунтовых пушек, причём в число последних входили и полевые, отличавшиеся большим весом и длинной ствола.

Впоследствии образцы для производства орудийных стволов полковой артиллерии неоднократно изменялись, «новый манир» вводился несколько раз как в 1701 и 1706 годах, так и в 1708 году. Хотя всё это время 3-фунтовые орудия укорачивались, утончались и облегчались, но они по-прежнему продолжали оставаться довольно тяжёлыми и, как следствие этого - маломанёвренными, из-за чего для полковой артиллерии приходилось отливать пушки меньших калибров. Вообще, после Нарвского разгрома, как только для Российского государства миновала угроза шведского вторжения и Карл XII «переключился» на Речь Посполитую и Саксонию, было резко сокращено производство орудий, в том числе и полковых. Если в 1701 г. всего сделали – 268 «стволов», то в 1702 г. на Московском пушечном дворе вылили уже только 130, из них 70 осадных и 10 полковых полуторафунтовых пушек, а в 1703 г. и того меньше –36, из которых 32 осадных. И лишь в последующие годы удалось увеличить выпуск артиллерийских орудий разных систем, в 1704 г. изготовили- 101, из них 32 осадных, для полковой же артиллерии - 12 однофунтовых и две двухфунтовых пушки. Последующие военные события, приобретающие всё больший размах, и не всегда удачно складывающиеся для русской стороны, потребовали нового наращивания производства артиллерии.
Ещё одна масштабная потеря артиллерии произошла в 1706 г. во время отступления русской армии из Гродно в условиях весенней распутицы. Из 103 орудий различных систем полевой и полковой артиллерии в Киев в мае месяце смогли добраться только 40. Даже «лёгкие» 3-фунтовые пушки оказались чрезвычайно неманёвренными, тяжёлыми и громоздкими.

Исходя из опыта этого «похода» более чётко определилась необходимость разработки новых, значительно облегчённых по сравнению с прошлыми полковых артиллерийских систем. После 1706 г., на втором этапе развития русской артиллерии, произошло существенное изменение её материальной части, главным образом оно заключалось в - приведении к единообразию всех орудийных систем, повышении манёвренности, скорострельности и надёжности.

В 1705–1710 гг. в производстве орудий снова стали преобладать полковые системы. В 1705 г. было отлито 100 орудий, из них 35 осадных, а 3-фунтовых пушек в одном только Новгороде - 21, в 1706 г. - 219 орудий, из них 111 мортир и 12 осадных.

В рамках программы реформирования русской артиллерии и усовершенствования её материальной части В. Д. Корчмин предложил в декабре 1705 г. новую конструкцию короткой 3-фунтовой полковой пушки, а также и 6-фунтовой мортирки, которая предназначалась для стрельбы гранатами и картечью. Корчминские мортирки лично смотрел сам Пётр, они ему понравились, и он одобрил их дальнейшее производство. Первоначально предполагалось устанавливать такие мортирки, отлитые из бронзы, по две на одном лафете. Впоследствии мортирки аналогичной конструкции, но уже не бронзовые, а кованные из железа или отлитые из чугуна намеревались крепить на одном лафете с 3-х фунтовой пушкой, для усиления картечного огня полковой артиллерии, так как считалось, что последняя не удовлетворяет предъявляемым к ней требованиям. Правда, мортирки вполне могли вести успешный огонь и 6-фунтовыми гранатами. Подобные эксперименты с артиллерийскими орудиями проводились в русской армии и раньше,
Идею подобных артиллерийских систем Корчмин, очевидно, позаимствовал от шведов. После сдачи Митавы в сентябре 1705-го года в качестве трофеев российской армией было взято множество орудий самых разных образцов, в том числе и полковые 3-х фунтовые пушки с двумя 6-ти фунтовыми мортирками на одном лафете, а также и «батарейка» с тремя 4-х фунтовыми «мартирцами» на одном станке. Вероятно эти трофейные орудия, слегка модифицированные, тут же были взяты на вооружение нашими войсками. Доподлинно известно, что в сентябре 1705-го года Преображенский полк получил чугунный дробовик «…на станку, по сторонам по малинкому мартирцу, чугунные ж». Тогда же гвардейские артиллеристы получили и целую «батарейку» из 4-х медных мортирок на одном лафете.

Для Брюса, управлявшего с 1704 г. всей артиллерийской частью, все эти Корчминские новшества оказались полной неожиданностью. Находясь в действующей армии, он ничего не знал о планах царского любимца и просил прислать ему чертежи разработанных Корчминым орудий хотя бы для ознакомления. В начале января 1706 г. Василий Корчмин представил в Приказ артиллерии чертёж 6-фунтовой мортирки, а копию отправили Брюсу. Однако получил её начальник артиллерии только 1 апреля, во время отступления от Гродно по дороге к Киеву. Конструкция мортирки оказалась вполне удачной, а главное её отличие от других систем - коническая зарядная камора, обеспечивала более плотное прилегание снаряда (6-фунтовой гранаты) к стенкам канала ствола в момент воспламенения порохового заряда, что увеличивало дальность и повышало точность стрельбы. Тогда же Брюс выяснил, что к 1 февраля в Москве уже отлили по новым чертежам 100 мортирок и 26 трёхфунтовых пушек и «почели оттирать прибыли и ставить на сверло», а также начали к ним делать станки и колёса оковывать. К началу марта 1706 г. были окончательно отделаны 30 новых 3-фунтовых пушек с двумя 6-фунтовыми мортирками и вскоре разосланы в войска на испытания. В мае 1706 г. из Москвы в Смоленск отправили 20 пушек, каждая с двумя железными мортирками на общем лафете и 20 медных 6-фунтовых мортирок, установленных попарно на одном лафете. Тогда же и ещё 10 пушек с 20 «железными коваными мортирками» снарядили в Санкт-Петербург.

По итогам испытаний новые артиллерийские системы были признаны вполне пригодными для перевооружения пехотных полков. За исключением, быть может только сдвоенных на одном лафете медных мортирок, т.к. широкого распространения в войсках этот тип артиллерийского вооружения не получил, известно что, например, в 1709-м году все эти «20 мартирцов медных по два на стану» продолжали в течение всего года находиться в Смоленске.

Н. П. Павлов, дьяк Приказа артиллерии, сообщал Брюсу о характеристиках орудий Корчмина: «В пушках, которые при мортирках… весу по 9 пуд, и по 10 пуд, и по 13 пуд, и по 17 пуд». Возможно, Корчмин тогда ещё не определился окончательно с параметрами орудий своей конструкции и разработал несколько вариантов, но, бесспорно, его пушки были существенно облегчены по сравнению с теми короткоствольными 3-фунтовыми полковыми орудиями, которые отливались в 1700–1703 гг. и весили 19–20 пудов и более. Даже если учесть, что в итоге из всех вариантов был утверждён образец весом 17 пудов, что считается общепризнанным в военно-исторической литературе, то и в таком случае Корчминская 3-фунтовая пушка была значительно легче предыдущих систем.

Ф. Ю. Ромодановский, в 1706 г. замещавший Брюса в Москве в руководстве Приказом артиллерии, получил повеление изготовить сразу 150 новых 3-фунтовых пушек системы Корчмина для перевооружения всей полковой артиллерии русской армии. Но выяснилось, что в Приказе нет запасов красной меди, необходимой в качестве добавки к колокольной меди для получения требуемого качества металла, и нет средств на её закупку. Некоторое количество удалось собрать у частных купцов путём грабительской реквизиции, но меди хватило только для отливки первой пробной партии орудий.

В августе 1706 г. в Приказ артиллерии пришло распоряжение Брюса об изготовлении новой партии этих орудий - заказ был на 51 штуку. К концу октября были готовы 50. Лафеты для них предполагались «нового маниру», но обычного хоботового двухстанинного типа с четырьмя колёсами «передними и задними», т. е. с двухколёсным передком. Об этом свидетельствует переписка Брюса, который дал указание Пушечному двору приступать к изготовлению лафетов для всей партии новых орудий только после прибытия в Москву двух образцов лафетов и колёс. Однако отправка «образцовых станков» затягивалась, они запаздывали т.к. были высланы из Киева лишь 6 сентября, но уже 6 ноября Брюс прислал новое указание – «обождать делать лафеты» пока не будут проведены опытные стрельбы из «новоманирной» пушки, установленной на «новодельном станке». А в самом конце года он и вовсе отменил свои предыдущие распоряжения, приказав делать к пушкам лафеты «против прежнего образца».

Известно, что в это же время по указу Петра от 2 июля и в самом Киеве также было организовано производство полковых орудий. В период 1706–1707 гг. мастер Киево-Печерской лавры Златковский должен был отлить 50 пушек 3-фунтового калибра. Станки и колёса к ним следовало изготовить по «киевскому» образцу, а для их оковки были направлены из Москвы мастера и железо. Однако Златковский сумел выдать всего 34 пушки, так как в конце 1707 г. все усилия направлялись на укрепление построенной Киево-Печерской фортеции и вооружение её бастионов крепостной артиллерией.
Пётр торопил Брюса с изготовлением полевых орудий и отправкой их к армии, поскольку необходимо было срочно восполнить потери, понесённые при отступлении из Гродно, и усилить артиллерию в ожидании активизации действий Карла XII и возможного вторжения шведов в Россию. Такой вариант развития событий был вполне реален после измены саксонского курфюрста Августа II Сильного, который отказался от польской короны и заключил мир с Карлом. Приходилось спешить и мириться со многими недоработками. Так, Брюс приказал немедленно отправлять из Москвы все готовые лафеты, даже если на них ещё не были установлены мортирки, считая, что всё можно доделать позже на месте. Не хватало и железа для оковки лафетов.

И всё-таки лафеты были изготовлены по образцу, присланному из Киева, хотя впоследствии Брюс долго вёл переписку, прямо высказывая мнение, что эти лафеты не выдержат продолжительной стрельбы. Помимо прочего, он говорил ещё об одном недостатке, из мортирок установленных на этих лафетах было просто опасно стрелять, т.к. при пороховым заряде весом свыше двух лотов «вертлюги отвалютца». Указание на вертлюги говорит о том, что мортирки монтировались на станке совсем не по той схеме, какую принято изображать в современной литературе. Они, скорее всего, были закреплены на станинах или боевой оси, наподобие морских фальконетов, или как вёсла в уключинах.
В начале 1707-го года капитан артиллерии В.Д.Корчмин передал в Москве князю Ф.Ю.Ромодановскому устное распоряжение Петра и чертежи, согласно которым отныне следовало изготавливать орудийные колёса к 24-х, 18-ти, 12-ти, 8-ми, 6-ти и 3-х фунтовым пушкам. По словам Я.В.Брюса указ Петра гласил: «чтоб колёса под те станки делать самым добрым мастерством против шведского образца». Для изготавливаемых на Московском пушечном дворе новых 3-х фунтовых пушек колёса начали делать уже по шведскому образцу.
В 1707 г., по-видимому ещё зимой, из Москвы вышел обоз с 50-ю новыми 3-фунтовыми пушками. Его прибытие к армии в г. Острог ожидали в апреле. Брюс предполагал принять доставленные орудия в полевую артиллерию, а из неё исключить и отправить в Киев, в гарнизонную артиллерию, такое же число аналогичных старых орудий, при необходимости восполняя нужное количество отобранными от полков пушками. Однако Пётр I решил заменить этими орудиями полковую артиллерию во всех полках русской армии, находившихся в походе. К середине мая этот процесс в пехоте был завершён. Задержка случилась только с полком князя Долгорукова, который по непонятной причине вовремя не прислал в Острог свои пушки.

Таким образом, за два года до кульминационного момента всей Северной войны - Полтавской битвы - Пётр почти полностью, по крайней мере, в пехотных полках, сменил полковую артиллерию, на новые, более совершенные, как ему казалось, системы. Конечно, можно предположить, что за оставшееся до Полтавы время Пётр при своём неуёмном характере мог ещё не раз вносить изменения в системы полковой артиллерии, но они, на наш взгляд, не могли быть столь глобальными, как полная перемена материальной части в 1707-м году. В условиях начавшего в 1708 г. вторжения в Россию шведской армии во главе с Карлом XII Петру явно было не до масштабных реформ и экспериментов, а значит, полковая артиллерия образца 1705–1707 гг. (короткие стволы Корчмина и хоботовые двухстанинные лафеты с передними и задними колёсами) в основном должна была сохраниться.

Одно заметное изменение материальной части всё же должно было произойти, с лафетов части новых полковых пушек сняли или вовсе не монтировали 6-фунтовые железные мортирки, оставив только 3-фунтовый ствол. Об этом можно судить хотя бы по тому, что ещё весной 1708-го и даже 1709-го года в войска продолжали поступать новые полковые орудия – 3-х фунтовые пушки без мортирок. Правда, известно, что 25-го марта 1708-го года Брюс отправил фельдмаршалу Б.П.Шереметеву в его шефский пехотный полк 3 пушки 3-х фунтового калибра «со всякими принадлежностями … и с малыми мартирцы». Но основные поступления в полки пушек с мортирками отмечены в 1711-1712-м гг. Примерно только у половины пехотных полков, о которых удалось выявить архивные документы о наличии полковой артиллерии, были на вооружении в 1710-ые годы 3-х фунтовые пушки с двумя чугунными мортирками на лафете.

О наличии в полках русской армии периода Полтавской битвы орудий с мортирками на одном лафете известны лишь единичные фрагментарные сведения. Так современному исследователю Полтавской битвы П.А.Кротову удалось подтвердить наличие мортирок на лафетах полковых пушек на период этой битвы только у одного полка – Ингерманландского драгунского, весьма привилегированного полка, подшефного самому А.Д.Меншикову. Согласно опубликованным им выдержкам из «Ведомости Ингерманландского драгунского полку алтилерии (так в тексте документа)», на вооружении артиллерийской команды Ингерманландских драгун состояли 3 трёхфунтовых пушки, и при них 4 мортирки, с боезапасом из 100 «мартирных чинёных ядер».

О демонтаже с лафетов полковых пушек мортирок позволяют предполагать также ведомости расхода боеприпасов полковой артиллерии трёх российских дивизий в день Полтавской битвы. В них присутствуют только ядра и картечь для 3-фунтовых пушек, ни 6-фунтовых гранат, ни 6-фунтовых картечных зарядов нет. Правда, что отсутствие сведений о расходе 6-ти фунтовых снарядов, ещё не говорит о том, что мортирки были сняты с лафетов, из них просто могли не стрелять. Но кроме этого, есть и ещё одно свидетельство. П. А. Кротов установил, что в составе русской артиллерии незадолго до Полтавской битвы находилось «20 мортирцов чюгунных 6-ти фунтовых». Причём к мортирцам плотники и кузнецы, состоявшие при артиллерии, в период с 28 мая по 4 июня изготовили 20 станков, окованных железом. После чего эти орудия, очевидно, передали в состав полковой артиллерии в пехотные полки, в одной только дивизии Л. Н. де Алларта их было 10 штук. Кротов, однако, предположил, что «мортирцы» эти были не чем иным, как 3-фунтовыми чугунными пушками со стальной насадкой на дуле, для стрельбы 6-фунтовыми гранатами. Подобные артиллерийские системы были в России, но как экспериментальные и не в таких количествах, и уж совсем не в эти годы.

Уже после смерти Петра, в 1750-ые годы по проекту Бишева были изготовлены опытные образцы так называемых мортир-канон, как раз таки подобных 3-х фунтовых медных пушек со стальными мортирками в дульной части. Предполагалось, что эти орудия будут способны успешно вести огонь всеми известными видами снарядов: ядрами и картечью, как обычные полковые пушки, а также и гранатами, как мортиры. Экспонирующаяся в Артиллерийском музее пушка атрибутированная, как разработанная Корчминым в 1706 году, по всей видимости, и есть мортир-канона Бишева, изготовленная им из старой полковой 3-х фунтовой пушки ситемы Корчмина и новой стальной мортирной насадки. В 1740-м году подобную систему предлагал принять на вооружение Гетш. Его универсальное орудие «мортир-канон» было изготовлено в Санкт-Петер-бургском арсенале в 1740-1743 гг. На ближних дистанциях оно должно было вести огонь 2-пудовыми бомбами, а на дальних - 3-фунтовыми ядрами, сочетая в себе возможности осадной мортиры и полковой пушки. Канал ствола этого орудия был сделан двухступенчатым: начинался с бомбового котла 230-мм диаметра для стрельбы 2-пудовыми бомбами, и продолжался 76-мм пушечным каналом, который служил в качестве заряд-ной камеры для этой мортиры. Длина ствола этого орудия составляла 1500 мм, вес 661,7 кг. Винград был от-лит в виде плоского прилива. Лафет был обычный - двухстанинный, окованный железом. Прошедшие в 1743 г. испытания этого мортир-канона показали полную его непригодность. Орудие было забраковано и передано на хранение в Санкт-Петербургский арсенал.

В 1744-м году А.К. Нартов изготовил при помощи литейщика мастера Санкт-Петербургского арсенала Семёна Копьёва опытную 3-х фунтовую пушку с дульной частью расширяющейся в виде мортирного котла позволяющего вести огонь гранатами 8-ми фунтового калибра. В этом орудии Нартов впервые реализовал свою идею «из пушек вне калибра разными бомбами и ядрами стрелять», как сказано в путеводителе Артиллерийского музея. Но из-за сложности и дороговизны изготовления таких орудий эта артиллерийская система не получила распространения.

Тем не менее идея создания универсального орудия не оставляла многих артиллерийских изобретателей. В 1752 г. капитан артиллерии Иван Бишев предложил принять на вооружение полевой и корабельной артиллерии целую систему из трёх мортир-канонов. По его чертежам в Санкт-Петербургском арсенале мастером С. Копьёвым в 1753 г. были отлиты три опытные мортир-канона, пушечные калибры которых были равны 12 фунтам, 18 и 24 фунтам. Орудия Бишева имели, в отличие от мортир-канон Гетша, как цапфы, так и поддон, прилитый к казённой части ствола.

Испытания орудий Бишева продолжались с 1754 года по 1756 г., когда он предложил новую конструкцию полковых 3-х и 6-ти фунтовых пушек-мортир. В ходе испытаний выяснились вполне удовлетворительные баллистические свойства применения этих орудий в качестве мортир, но пушечное их использование при стрельбе картечью и ядрами существенно уступало обычным орудиям и по дальности и по меткости стрельбы.

Проблема заключалась в том, что когда ядро вылетало из пушечного канала в мортирный котёл происходило резкое падение давления пороховых газов и неравномерное их воздействие на ядро нецентрированное в мортирном котле стенками канала, из-за чего вектор начальной скорости ядра отклонялся от оси канала орудия.

Кроме того стрельба гранатами и бомбами большого калибра вызывала сильную отдачу и порчу лафетов, построенных по образцу пушечных полевых.
В добавок ко всему прочему изготовление стволов такой двухступенчатой сложной изогнутой конфигурации было сложной технической задачей и требовало создание специальных станков. По этим причинам система орудий Бишева и не была принята на вооружение. В это же время начались разработки артиллерийских орудий других систем, предложенных к принятию на вооружение генерал-фельдцейхмейстером графом Шуваловым: единорогов, секретных гаубиц, и орудий, похожих по предназначению на Бишевские мортир-каноны.

В 1756-м году Шуваловым были предложены: 12-ти фунтовая пушка с расширяющейся цилиндрической дульной частью, предназначенной для стрельбы 1-пудовыми бомбами, и аналогичная по конструкции 6-ти фунтовая пушка. Результаты их испытаний оказались неутешительными, но благодаря упрямству Шувалова была изготовлена опытная партия таких орудий, их даже приняли на вооружение обсервационного корпуса, но в военных действиях мортир-каноны участия так и не приняли.

Эти же «мортирцы чюгунные» были - обычными 6-фунтовыми короткоствольными мортирками с цилиндрической или конической зарядной камерой системы Корчмина, разработанные им для установки на лафеты 3-фунтовых полковых пушек, снятые с этих лафетов в ходе военной кампании. В пользу этого утверждения говорит и то, что вряд ли бы такие орудия, т.е. 3-х фунтовые пушки, да ещё и с дульной насадкой, как говорит Кротов были присланы в действующую армию без лафетов. Да и 6-ти фунтовые мортирки также не стали бы отправлять с Пушечного двора хотя бы без простейших станков. То, что эти 20 мортирцов не были 3-х фунтовыми пушками с насадками можно судить по тому, что артиллерийские мастеровые в течение недели никак не смогли бы изготовить для таких орудий, с общим весом ствола в 10 пудов, 20 лафетов с колёсами и передками. Ну не было у них для этого в полевых условиях похода к Полтаве никакой возможности. Даже для Московского Пушечного двора такое задание, при наличии качественного сухого леса, железа для оковок и пр., должно было занять несколько недель, если не месяцев. Самое простое, что можно предположить, - мастеровые изготовили для снятых с лафетов полковых пушек 6-фунтовых мортирок станки-треноги, давно известные не только в русской армии. На них как раз и устанавливались такие мортирки, правда, медные, предназначенные для стрельбы гранатами. Эти своеобразные прообразы миномётов состояли на вооружении гренадерских и драгунских полков. Они есть в коллекции Санкт-Петербургского музея Артиллерии, о них писал ещё в 1959 г. А. П. Барбасов.

Впрочем, станки для 6-ти фунтовых мортирок могли быть не только в виде треноги, определённо можно говорить о том, что станки разных конструкций позволяли переносить данные артиллерийские орудия на руках, т.е. мортирки были переносными или «ручными». Широкое применение 6-ти фунтовых переносных мортирок не только в сухопутной армии, но и на военно-морском флоте подтверждается документально. В одном только 1709-м году из Москвы в Санкт-Петербург в Адмиралтейство было отправлено 100 «мартирцов чюгунных ручных 6-ти фунтовых, утвержденных в деревянных станках». За год до Полтавы с Московского пушечного двора были высланы «в военный поход в полевую артиллерию … 18 мартирцов железных маленьких, гранатою 6-фунтовых», а в Санкт-Петербург ещё 50 таких орудий с боезапасом в 15 000 гранат. Всего же накануне Полтавской битвы в полевой армии должно было состоять не менее 230 железных 6-ти фунтовых мортирок.Но, сколько из них было ручных, а, сколько установлено на лафетах полковых пушек, установить пока невозможно.

Многие современные исследователи считают, что артиллерийская система, составленная из 3-фунтовой пушки и двух 6-фунтовых медных мортирок на одном двухколёсном «оглобельном» лафете, была основной в русской артиллерии 1700–1709 гг. - главного этапа Северной войны. Однако это не так. Подобная артиллерийская система, точнее, совокупность 3-фунтовой пушки и двух бронзовых мортирок на лафете-дрогах, соответствует более позднему периоду, а возможно, появилась или окончательно утвердилась вообще лишь в царствование Елизаветы, восстанавливавшей все старые традиции своего великого отца. При Петре эти орудия устанавливались раздельно: две медные мортирки на одном лафете, а 3-фунтовая пушка - на другом, на котором могли закреплять ещё и две железные мортирки на вертлюгах. Вероятно, в качестве эксперимента эти орудия ставили и на дроги, но общепринятой практикой это вряд ли стало. Согласно штату артиллерии Петра I от 1723 г. для всех полковых орудий предусматривались только двухстанинные лафеты с передками, да и «наследники» Петра I и Брюса - Миних, Гинтер, принц Гессен-Гамбургский в деле управления артиллерией не допускали применения оглобельных лафетов, к тому же в 1730 г. всю полковую артиллерию и вовсе отобрали от полков.

Для более позднего этапа, 1707–1709 гг., характерны другие образцы систем, присущие нашей отечественной артиллерии, созданные русскими артиллеристами с учётом опыта ведения боевых действий на первом этапе Северной войны. Именно их нужно попытаться воссоздать.

Исходя из вышеизложенного, можно предложить реконструкцию полковой артиллерии для этого этапа войны в следующем виде:
3-фунтовая короткая пушка Корчмина на оглобельном лафете с возможными вариантами замены 3-фунтового ствола на пушечные стволы более мелкого калибра - одно- или двухфунтового;
полупудовая гаубица на хоботовом лафете с набором стволов: коротким, длинным и дробовиком; воспроизвести установку стволов этих гаубиц и на оглобельный лафет по типу, созданному для 3-фунтовой пушки.
Таким образом, будет отображён почти весь модельный ряд полковых орудий артиллерии русской армии эпохи Северной войны, за исключением 3-фунтовой пушки с двумя 6-фунтовыми мортирками на хоботовом лафете и аналогичной системы на оглобельном лафете. Последняя, как известно, не могла использоваться на первом этапе войны в 1700–1709 гг., события которого были определяющими для всего хода Северной войны.

В эпоху Северной войны в русской армии применялись для транспортировки орудия и так называемые «дроги», т. е. лафет с оглоблями, не требующий использования передка, но вряд ли они были широко распространены. На первом этапе войны сведений об их использовании нет, они появляются только в середине первого десятилетия. Так, в августе 1706 г. Брюс велел дьяку Павлову взять в Москве на дворе у бригадира Горбова (командир будущего Пермского драгунского полка) 6 пушек и сделать к ним лафеты на двух колёсах, «и оглобли были б из тех же станков». Их строили в первую очередь для орудий малого калибра, т. е. одно- или двухфунтовых, и даже меньше, что подтверждает информация о поступлении в драгунский полк Горбова в 1707 г. пяти медных пушек «ядром по полуфунту», со всеми необходимыми к ним принадлежностями и боеприпасами. В этом документе лафеты не упоминаются, но легко понять, что речь здесь идёт о пушках, взятых во дворе у бригадира и поставленных на дроги. Такие артиллерийские системы получались довольно манёвренными и могли успешно сопровождать, например, драгунские полки, и не только на марше, но и на поле боя. Возможно, такая конструкция лафетов была заимствована у артиллерии саксонской армии, бок о бок с которой сражались российские войска со шведами в Речи Посполитой в 1705–1706 гг.

В октябре того же 1706 г. Брюс по приказанию А. Д. Меншикова отпустил к его войскам, находившимся в Польше вместе с «союзниками» поляками и саксонцами, девять 2-фунтовых пушек со всеми принадлежностями, «на станках и с колёсы». Были ли они на оглобельных лафетах, как пушки бригадира Горбова, точно неизвестно, но вполне вероятно, хотя и выполнены раньше горбовских. Не исключено, что Меншиков специально просил Брюса изготовить для его драгунских полков максимально облегчённые артиллерийские системы, чтобы заменить ими полупудовые гаубицы, состоявшие в полках на вооружении с 1702–1704 годов и оказавшиеся слишком тяжёлыми и неповоротливыми для манёвренной войны.

Можно согласиться с предположением, высказанным Р.Паласиосом, что дроги, это так называемый "летний" лафет, т.е. на колёсном ходу орудие передвигалось в тёплое время года. С наступление зимы и установлением постоянного снежного покрова с дрог снимался короткий лафет, на котором и закреплялся собственно орудийный ствол. Затем этот лафет монтировался на сани, и получалось орудие на "зимнем" лафете.

Впоследствии такую конструкцию лафетов с оглоблями пытались применять для облегчения более крупных артиллерийских систем: 3-фунтовых, и даже шести- и 12-фунтовых пушек, а также полупудовых гаубиц. По сохранившейся описи 1730 г. старых «петровских» орудий полевой артиллерии именно полупудовые гаубицы имели оглобельные лафеты, впрочем, конструкция их была такова, что считалось - «при стрельбе ломаться будут». Хотя постпетровские артиллеристы, скорее всего, точно полагали, что из этих гаубиц будет вестись огонь гранатами, но на самом деле, как полковые орудия драгунских полков, они в основном предназначались для стрельбы картечью, а многие были вообще дробовиками, в том числе, видимо, и знаменитые Корчминские «длинные гаубицы» с конической зарядной камерой, которые некоторые наши отечественные «ура-патриотические» историки склонны отнести к прообразу легендарных «единорогов».

В первые годы Северной войны драгунские полки русской армии не имели вовсе полковой артиллерии. С 1702 г., по крайней мере, части драгунских полков и соединений придавались гаубицы однопудовые и полупудовые, а в дальнейшем с 1706 г. в качестве полковой артиллерии драгуны использовали пушки самых разных калибров, даже полуфунтовые.

Столкнувшись во время военных действий с проблемой малой манёвренности гаубиц старых си¬стем, их в 1704 г. заменили новыми полупудовыми гаубицами специально разработанными для полковой артиллерии - стволы были укорочены и существенно облегчены, якобы даже до 26 пудов. В дальнейшем один из образцов подобных гаубиц, имевший вес всего 22 пуда, простоял на вооружении русской артиллерии почти полвека.

Созданные короткие полупудовые гаубицы оказались очень удачными, сочетая своё основное качество - лёгкость с весьма мощным картечным действием, что, безусловно, было главным для полковой артиллерии драгунских полков. Однако эти орудия имели существенные недостатки, из-за малой длины канала ствола дальность выстрела была небольшой, а траектория полёта снаряда - слишком навесной, что резко снижало эффективность огня по линейным построениям неприятеля. После потери существенной части «драгунских» гаубиц отбитых шведами в 1705 г., были предприняты попытки создания нового типа орудия, с увеличенной длинной канала ствола, что позволило бы значительно повысить его боевые возможности. Однако к этому времени гаубицы были уже практически «сняты» с вооружения драгунских полков.
Считается, что конструкция «длинной» полупудовой гаубицы была разработана в 1707 г. В. Корчминым под руководством Я. Брюса. Помимо большей длины ствола (она доходила до 10-ти калибров, по другим сведениям до 10-ти калибров доходила только длина канала ствола), новая гаубица имела ещё одну важную особенность - коническую зарядную камеру. Всё это позволило увеличить дальность и мощность стрельбы и сделать траекторию полёта снаряда (а это уже могли быть гранаты и ядра, а не только картечь), более настильной, а следовательно, более эффективной против линейных построений неприятеля.

Приписывать приоритет изобретения конической зарядной камеры Брюсу или Корчмину не стоит, о ней знали ещё задолго до них. Доподлинно известно, что в 1706 г. в Киеве мастер Киево-Печерской лавры отлил по «уговору» пять однопудовых гаубиц, предназначавшихся для полевой артиллерии, причём вес стволов всего 34 пуда, а зарядная камера коническая. Но конструкция Брюса-Корчмина отличалась именно большей длиной ствола, правда, вес орудия при этом существенно увеличился, по разным источникам - либо на 10 пудов, т. е. до 36, либо даже до 44 пудов.

Позднее вес длинной полупудовой гаубицы удалось снизить почти до 32 пудов, но предназначалась она уже для стрельбы в основном картечью, а не гранатами и ядрами, и получила название «дробовик» или «пушка дробовая». Именно такие орудия как нельзя лучше подходили в качестве полковой артиллерии для драгунских полков, но их не хватало, и Пётр I приказывал рассверливать старые 6-фунтовые пушки до полупудового калибра с устройством конической зарядной камеры, превращая таким образом в дробовики.

Впрочем, гаубиц в артиллерии русской армии вообще было немного. Так, на Московском Пушечном дворе с 1700 г. по 1708 г. их было отлито всего 26, тогда как 3-фунтовых пушек - 329, а мортир - 305. В последующие годы гаубицы отливались и в Казани и в Киеве, хотя и в небольших количествах. В 1715 г. на вооружении всей полевой артиллерии русской армии было решено по новым штатам оставить всего 5 гаубиц, в полковой артиллерии их не оставили вовсе.
Наряду с приданной артиллерией драгуны были вооружены 2-3-фунтовыми ручными мортирками.

Полевая артиллерия

В боевых действиях на первом этапе войны в полевой артиллерии 8-фунтовая пушка почти не применялась. Петром I была принята немецкая система разделения орудий по калибрам: 3, 6, 12, 18 и 24 фунта, а 8-фунтовые пушки были из французской системы: 4, 8 и 12 фунтов. Более того, долгое время считалось, что эти орудия впервые были приняты на вооружение Петром лишь по необходимости в 1711 г., из числа ранее взятых в Митаве шведских трофеев, однако после неудачного Прутского похода они остались в русской армии и продержались ещё долгие десятилетия. По другим сведениям, ещё в 1703 г. Московский Пушечный двор получил заказ на изготовление подобных орудий. Доподлинно известно, что в августе 1707 г. Пётр приказал отлить в Москве 12 восьмифунтовых пушек по чертежам, разработанным Брюсом.
К концу года орудия были готовы, но лафеты и колёса, судя по всему, были закончены только в следующем году. По крайней мере, именно с 1708 г. зафиксировано участие этих пушек в походах русской армии. Так или иначе, но достоверно то, что в первые годы Северной войны 8-фунтовых пушек не было в составе русской артиллерии.

После Нарвского разгрома для полевой артиллерии заказывались пушки только калибров 3, 6 и 12, лишь впоследствии стали использовать 8-фунтовые пушки, а в отдельных кампаниях они даже преобладали. Так, в 1709 г. под Полтавой в составе полевой артиллерии русской армии было две 12-фунтовых, 12 восьмифунтовых и 14 трёхфунтовых пушек, а шестифунтовых не было. В 1712 г. в походе под Эльбинг пушек 8-фунтовых и 6-фунтовых было поровну - по 8, ещё две 12-фунтового калибра, 23 - 3-фунтового, и одна 2-фунтового. В 1730 г. на вооружении русской полевой артиллерии оставались старые петровские пушки: 12-фунтовых - 3; 8-фунтовых - 12; 6-фунтовых и 3-фунтовых по 6.
В полевой артиллерии, как и в полковой, постоянно предпринимались попытки усовершенствовать конструкцию орудий, и в первую очередь их облегчить. В начале 1706 г. Пётр поручил Брюсу изготовить «тонким размером» стволы 12-фунтовых и 6-фунтовых пушек, «понеже при нас» находящиеся были «гораздо тяжелы». Длина первых должна была составить 25 калибров, а вторых - 30. 1 марта 1706 г. Брюсу докладывали из Московского Пушечного двора, что получен царский указ об отливке по 12 штук 6-фунтовых и 12-фунтовых пушек по вновь присланным чертежам. Уже в апреле 11 12-фунтовых и 10 шестифунтовых пушек «нового литья» были отправлены из Москвы в Смоленск, а оттуда водным путём в Киев. Вес стволов был разный, у 12-фунтовых пушек - 100, 101, 102 и 105 пудов, у 6-фунтовых - 60, 61, 63 и 65 пудов.

Таким образом, не подтверждаются заявления многих историков (Ратч, Хмыров, Беляев и др.) о том, что уже в 1706 г. удалось снизить вес полевых орудий: для 12-фунтовых пушек на 30 пудов, доведя его до 79 пудов, а для 6-фунтовых - до 30 пудов вместо 56. Правда в то время в России проводилось столько экспериментов с артиллерией, что перечислить все невозможно. Например, были попытки рассверливались стволы до больших калибров, т. е. 3-фунтовые до 6-фунтового, а 6-фунтовые - до 8-ми или 12-фунтового. Но это были всего лишь эксперименты.

В это время Брюс занимался и усовершенствованием лафета, особенно колёс, на которые больше всего было нареканий. Разработали три типа колёс, для 12-ти, 6-ти и 3-фунтовых пушек, и отныне они должны были соответствовать только этому стандарту. Изготавливались «косятчетые» или «косящетые» «задние» колёса, и «передние», т. е. для передков или особого вида четырёхколёсных лафетов, скорострельные зарядные ящики для перевозки уже снаряжённых орудийных картузов (их одобрил и даже принял участие в разработке лично Пётр в середине 1708 г., а к концу года уже 50 новых ящиков были отправлены в армию), а также артиллерийские палубы, роспуски и прочие повозки, артиллерийские принадлежности, шанцевый инструмент и многое другое.

«Наполеон» на поле боя при Стоун-Ривер

К понятию полевая артиллерия американской Гражданской войны относятся орудия, их снаряжение и боеприпасы, которые использовались для поддержки пехоты и кавалерии на поле боя во время американской Гражданской войны (1861-1865). К этой категории не относится осадная артиллерия, крепостная артиллерия , артиллерия береговой обороны и морская артиллерия. «…Несмотря на большое количество усовершенствований и изобретений основная масса артиллерии гражданской войны оставалась дульнозарядной и гладкоствольной и, если не считать применения новой системы запала, мало чем отличалась от того же рода войск времен Наполеона. Иными словами, „бог войны“ все же не поспевал за „царицей полей“, и это отставание стало главной причиной того, что в ходе конфликта между Севером и Югом не было создано никакой принципиально новой артиллерийской тактики» .

Джордж Макклеллан в мемуарах писал, что в 1861 году в армии США полагалось иметь 2,5 орудия на каждую 1000 пехотинцев и 3-4 орудия на каждую 1000 кавалеристов .

Орудия

В армиях Севера и Юга использовались орудия следующих типов:

Во время гражданской войны использовалось два основных типа орудий: гладкоствольные и нарезные. Гладкоствольные подразделялись на гаубицы и пушки.

Гладкоствольные орудия

К гладкоствольным орудиям относятся орудия без нарезки ствола. В годы гражданской войны металлургия и сопутствующие технологии позволяли массово выпускать нарезные орудия, и все же гладкоствольная артиллерия ещё использовалась и даже производилась. В то время существовало два вида таких орудий: пушки и гаубицы . Также эти орудия можно классифицировать по материалу: бронзовые или железные. Существовали и некоторые стальные. Ещё орудия различались по году выпуска и по принадлежности к артиллерийскому департаменту.

Орудия также различались по калибру и массе снаряда. Например, 12-фунтовое орудие вело огонь снарядом массой 12 фунтов при калибре 4.62 дюйма (117 мм.). Ещё с XVIII века сложилась практика смешивать пушки и гаубицы в одной батарее. Довоенные уставы требовали сочетать 6-фунтовые пушки с 12-фунтовыми гаубицами, 9- и 12-фунтовые орудия с 24-фунтовыми гаубицами. Однако, в ходе войны от этой традиции постепенно отошли.

Пушки

Гладкоствольные пушки были предназначены для стрельбы прямой наводкой литыми снарядами высокой скорости по пологой траектории, однако была возможна и стрельба шрапнелью. Стволы пушек были длиннее, чем у гаубиц и для них требовался более мощный заряд. Выпускались полевые пушки в 6 фунтов (Model 1841 6-pounder Gun - 3,67 дюйма), 9 фунтов (4,2 дюйма) и 12 фунтов (4,62 дюйма). Орудия эти были в основном бронзовыми, хотя оставалось некоторое количество железных, и Конфедерация выпустила по ходу войны ещё некоторое количество железных.

Шестифунтовые присутствовали в виде моделей 1835 года, 1838 года и 1841 года, хотя было и несколько старых орудий 1819 года выпуска. Несколько сотен этих орудий использовались обеими армиями в 1861 году. Однако их недостатком была небольшая масса снаряда и невысокая дальнобойность - они били на 1392 метра ядрами и 1097 метров гранатами. Орудия этого типа составляли абсолютное большинство в армии Конфедерации в 1861 году. Эти орудия сильно уступали по эффективности 12-фунтовым, поэтому в декабре 1862 года генерал Ли предложил переплавить все 6-фунтовые орудия в 12-фунтовые. Уже к середине 1863 года эти орудия полностью вышли из употребления в армии Юга .

Более крупные 9- и 12-фунтовые орудия использовались редко. Первое упоминается в артиллерийских пособиях в 1861 году, но в реальности они почти не выпускались после 1812 года и очень мало свидетельств их использование в гражданскую войну. 12-фунтовые орудия тоже были редкостью. Как минимум одна федеральная батарея (13-я индианская) имела одно такое орудие на вооружении в начале войны. Орудие было слишком тяжелым и требовало 8 лошадей для транспортировки. В начале войны несколько таких орудий были превращены в нарезные, однако об их использовании в бою ничего не известно .

Гораздо более популярным среди гладкоствольных орудий было 12-фунтовое орудие модели 1857 года (M1857), легкое, известное как «Наполеон». Эта модель была легче прежних 12-фунтовых орудий и перевозилось шестеркой лошадей. Иногда его называли пушка-гаубица (gun-howitzer), поскольку он совмещал в себе характеристики обоих типов.

Гаубицы

Гаубицы представляли собой короткоствольные орудия, предназначенные для стрельбы разрывными снарядами по высокой траектории. Изредка они использовали и картечь, хотя радиус поражения картечного залпа гаубицы был невелик. Если обычные орудия вели огонь прямой наводкой по видимому противнику, то гаубица могла поражать живую силу противника за землянами укрытиями и укреплениями. гаубицы использовали заряд меньшей массы, чем пушки того же калибра. Основными видами полевых гаубиц в годы войны были: 12-фунтовая (4,62 дюйма), 24-фунтовая (5,82 дюйма) и 32-фунтовая (6,41 дюйма). Гаубицы были бронзовыми, за исключением нескольких единичных экземпляров в армии Конфедерации.

12-фунтовая полевая гаубица была представлена моделями 1838 и 1841 года. Она была относительно легкая и эффективная, однако её постепенно вытеснил 12-фунтовый «Наполеон ». Под Геттисбергом северяне использовали всего 2 такие гаубицы, южане - 33.

Более тяжелые гаубицы присутствовали в небольших количествах. И Север и Юг выпустил несколько 24-фунтовых гаубиц во время войны, а также известно несколько австрийских гаубиц в армии Конфедерации. Эти орудия обычно использовались в резервных батареях, но и та постепенно были вытеснены нарезными орудиями. 24- и 32-фунтовые гаубицы чаще использовались в качестве крепостной артиллерии, но как минимум одно такое орудие имелось в 1-й коннектикутской артиллерийской батарее в 1864 году.

Наконец, менее известной, однако весьма подвижной гаубицей была (M1841) - 12-фунтовая горная гаубица, которая сопровождала пехоту и кавалерию в западных прериях и оставалась при армии ещё в годы индейских войн. Именно это орудие потерял Джон Гиббон в сражении при Биг-Хоул в 1877 году. Это универсальное орудие могло транспортироваться одной лошадью, или в тяжелой версии - двумя лошадями, или могло быть разобрано и навьючено на лошадей. Оно прошло мексиканскую войну, затем ещё несколько сотен было произведено в гражданскую. Федеральная батарея из четырёх таких орудий хорошо показала себя в сражении при Глориетте, а генерал Форрест часто использовал горные гаубицы во время кавалерийских набегов.

12-фунтовый Наполеон

12-фунтовый «Наполеон» был самым популярным гладкоствольным орудием той войны. Он был назван в честь Наполеона III и ценился за безопасность, надежность и убойную силу - особенно на коротких дистанциях. В федеральных артиллерийских пособиях он назывался «легким 12-фунтовым орудием» для отличия от более длинного и тяжелого аналога, который практически не использовался в качестве полевого. «Наполеон» появился в Америке только в 1857 и был последним бронзовым орудием американской армии. Федеральные «Наполеоны» имели небольшое утолщение на конце ствола. Это орудие было несколько тяжелее остальных и перемещать его по неровной местности было непросто.

Конфедерация выпускала как минимум шесть видов «наполеонов», и почти все с прямым концом ствола. В настоящее время сохранилось 133 орудия, из которых только восемь имеют утолщенный конец ствола (muzzle swell). Ричмондский завод «Tredegar Iron Works » выпустил 125 железных «наполеонов», из которых сохранилось четыре. В начале 1863 года Роберт Ли собрал все 6-фунтовые бронзовые пушки Северовирджинской армии и отослал их Тредегару на переплавку в «Наполеоны ». По ходу войны Конфедерация испытывала все большие трудность с медью для производства бронзы, а в ноябре 1863 года федеральная армия захватила Дактаунские медные рудники под Чаттанугой, и производство бронзовых «наполеонов» прекратилось. В январе 1864 года Тредегар начал отливать «Наполеоны» из железа .

Самый известный случай использования «наполеонов» произошел в сражении при Фредериксберге , когда два таких орудия под командованием майора Джона Пелхама на целый час задержали наступление дивизии Джорджа Мида .

Нарезные орудия

Нарезные орудия имели внутри ствола спиральные борозды, для придания вращения ядру или снаряду, который в результате гироскопического эффекта повышал точность стрельбы, не давая снаряду вращаться вокруг осей, отличных от оси, параллельной оси ствола орудия. Нарезка повышала себестоимость орудия и требовала удлинения ствола, но она повышала дальнобойность и точность. Основная масса нарезных орудий была дульнозарядными, хотя имелось некоторое количество казнозарядных.

Трехдюймовое орудие

Трехдюймовое нарезное орудие было самым распространенным нарезным полевым орудием. Его изобрел Джон Гриффен, его ствол был сделан из сварного железа производства кампании «Феникс Айрон Компани» из Фениксвилля в Пенсильвании. Известно всего несколько случаев разрыва ствола - главной проблемы чугунных орудий. Орудие отличалось исключительной точностью. 1-я миннесотская легкоартиллерийская батарея 5 марта 1864 года полностью перешла на эти орудия и прошла с ними битву за Атланту. Несколько таких орудий имелись в дивизии Бьюфорда и они произвели первые выстрелы по противнику в первый день сражения при Геттисберге. Бьюфорд писал, что лейтенант Калеф «держался славно, управляя своими орудиями обдуманно, рассудительно и умело, нанося удивительный урон противнику ». Всего под Геттисбергом Потомакская армия имела 152 трехдюймовки, а Северовирджинская армия - 78.

Орудие Паррота

Орудие Паррота, изобретенное Робертом Паркером Парротом, было разных размеров, от 10-фунтового до изредка встречавшегося 300-фунтового. 10- и 20-фунтовые орудия использовались как полевые. Первые были более употребительны, они имели два типа калибра: 2,9 и 3,0 дюйма. Южане использовали оба калибра, что порождало некоторые проблемы с подбором боеприпасов. Северяне до 1865 года использовали только Парроты калибра 2,9, зато широко применяли обычные армейские трехдюймовки. В первый день сражения при Геттисберге три федеральные Паррота бездействовали, поскольку по ошибке получили боеприпасы калибра 3,0. Впоследствии все Парроты-2,9 перенарезали до 3,0, и калибр 2,9 более не выпускался .

Чугунные орудия были точнее, но более хрупкие, поэтому Парроты имели чугунный ствол со стальным усилением сзади. Это было орудие с хорошей точностью, но имело репутацию опасного в обращении орудия, поэтому артиллеристы его недолюбливали. В конце 1862 года Генри Хант вообще пытался исключить «Парроты» из артиллерийского парка Потомакской армии. 20-фунтовый Паррот был самым крупным полевым орудием той войны, только один его ствол весил 1 800 фунтов - около 800 килограмм. Под Геттисбергом федеральная армия использовала 6 таких орудий, южане - 10.

Нарезное орудие Джеймса

Нарезное орудие Джеймса появилось ввиду острой нужды в нарезных орудиях в первые годы войны. Чарльз Тилленхаст Джеймс разработал способ нарезки 6-фунтовых бронзовых орудий. Некоторые сохраняли свой калибр 3.67, некоторые рассверливались до 3.80, а потом нарезались. Рассверливание практиковалось для ликвидации износа ствола. Первый тип обычно назывался «12-фунтовое орудие Джеймса», а второй, рассверленный - «14-фунтовое орудие Джеймса».

Орудия Джеймса первоначально стреляли довольно точно, но нарезка бронзового ствола постепенно снашивалась. После 1862 года эти орудия почти не производились . Точное количество произведенных орудий неизвестно.

Орудие Уитворта

Орудие Уитворта, разработанное Джозефом Уитвортом и производившееся в Англии, было одним из редких орудий гражданской войны, но оно представляет собой интересный прообраз современной артиллерии. Это орудия заряжалось с казны и обладало удивительной точностью стрельбы. Артиллерийский журнал 1864 года писал: «С 1500 метров Уитворт дал 10 выстрелов с боковым отклонением всего 5 дюймов». Точность огня делало его эффективным для контрбатарейного огня, то есть, он использовался практически как снайперская винтовка. Для стрельбы по пехоте его редко использовали. Это орудие имело калибр 2.75 дюйма и шестигранный канал ствола. Снаряд имел соответствующую форму и, как говорили, издавал жутковатый звук в полете.

Под Геттисбергом только южане использовали 2 таких орудия.

Боеприпасы

Артиллерия использовала боеприпасы самых разных видов, в зависимости от цели. Стандартная федеральная артиллерийская батарея (шесть 12-фунтовых «Наполеонов») как правило имела: : 288 ядер , 96 снарядов, 288 шрапнели и 96 картечных выстрелов.

Ядро

Ядро (Shot ) представляло собой цельнометаллический снаряд, не содержащий в себе взрывчатки. Для гладкоствольных орудий использовался снаряд в форме шара (cannonball ). Нарезные орудия использовали ядра цилиндрической формы, который обычно назывались bolt . В обоих случаях использовалась кинетическая энергия летящего снаряда. Ядра использовались в основном для разрушений орудий противника, зарядных ящиков и повозок. Ими можно было вести огонь и по колоннам пехоты или кавалерии. Несмотря на эффективность, многие артиллеристы неохотно использовали ядра, предпочитая разрывные снаряды.

Нарезные орудия имели преимущество в точности огня, однако не могли вести огонь шарообразными ядрами. Преимуществом гладкоствольных орудий была возможность стрелять ядрами, которые не зарывались в землю, подобно цилиндрическим снарядам, а рикошетировали, что повышало их убойную силу .

Самой известной жертвой ядра стал федеральный генерал-майор Дэниель Сиклс , которому ядром калибра 76 мм перебило правую ногу во время сражения под Геттисбергом.

Шрапнель

Снаряд

Снаряды были разрывным боеприпасом и предназначались для того, чтобы разорваться на части около пехоты противника. Разрывные снаряды для гладкоствольных орудий обычно назывались «spherical shell». Снаряды были более эффективны против пехоты в укреплениях и были удобны для разрушения деревянных конструкций или их поджога. Минусом было то, что снаряд обычно разрывался всего на несколько фрагментов, их количество обычно росло вместе с калибром. В середине войны южане, вероятно, по примеру британских импортных нарядов, стали «сегментировать» снаряды - делать на них нарезку, чтобы снаряд разрывался на большее количество фрагментов. Обычно снаряд нарезкой делили на 12 фрагментов. Обычно это применялось к spherical shell , но иногда и к снарядам для нарезных орудий.

Снаряды типа «spherical shell» имели запалы с временной задержкой, а снаряды для нарезных орудий имели кроме этого ещё и детонатор для разрыва при ударе о землю. Эффективность детонаторов вызывала сомнения: если снаряд зарывался в землю перед взрывом, то он терял свою эффективность. Однако, снаряды крупных калибров, например для 32-фунтовых орудий, могли эффективно использоваться для разрушения земляных укреплений.

Картечь

Картечь была самым смертоносным типом боеприпасов, она представляла собой металлический контейнер, в котором находились металлические шарики, 7 слоёв по 7 шариков. В момент выстрела контейнер разрушался и шарики разлетались на манер ружейной дроби. Эффективной дистанцией огня считалось 400 ярдов (370 метров). Ещё более эффективным оружием была «двойная шрапнель», которая использовалась в особых случаях на коротких дистанциях. «Двойная шрапнель» представляла собой выстрел двумя контейнерами одновременно, при этом выстреливалось 98 шариков диаметром в дюйм, что можно приравнять к одновременному мушкетному залпу 98 пехотинцев .

Grapeshot

«Грейпшот» был предшественником картечи и отчасти её разновидностью. Он представлял собой несколько металлических шариков (крупнее картечных), помещенных между двумя металлическими дисками. Грейпшот использовали в те годы, когда орудия иногда разрывало от передозировки заряда и он вышел из употребление, когда орудия стали надёжнее, будучи вытеснен картечью. Для выстрела грейпшотом из 12-фунтового «Наполеона» использовалось 9 шариков (в то время, как картечный выстрел насчитывал 27 шариков). К моменту начала гражданской войны грейпшот был уже вытеснен картечью, но отдельные случаи его употребления всё же имели место.

Снаряжение

Лошадь

Лошади использовались для перевозки орудий и боеприпасов. В среднем на одну лошадь приходилось около 700 фунтов груза (317.5 кг.) Каждому орудию требовалось две упряжки по 6 лошадей, одна перевозила само орудие, другая - ящики с боеприпасами. Артиллерийский батальон по штату насчитывала от 50 до 300 лошадей, батарея - 70 лошадей, секция из двух орудий - 24 лошади .

Большое количество лошадей создавало серьёзные проблемы артиллеристам, поскольку животных надо было кормить, обслуживать и заменять в случае ранения. В артиллерии обычно служили лошади второго сорта (первый сорт направлялся в кавалерию). Срок службы одной лошади обычно не превышал восьми месяцев. Они страдали от болезней, от утомления после долгих маршей и от боевых ранений.

Лошади были хорошей мишенью и их легко было напугать, поэтому они часто становились жертвой контрбатарейного огня.

Термин «конная артиллерия» появился применительно к легким мобильным батареям, которые обычно поддерживали кавалерийские полки. так же иногда использовалось выражение «летучая артиллерия». В таких батареях артиллеристы всегда перемещались верхом. Примером такой батареи была федеральная регулярная артиллерийская бригада (U.S. Horse Artillery Brigade).

Зарядные ящики

Зарядный ящик (caisson) представлял собой двухколёсную повозку с ящиком. Он впрягался непосредственно к шестерке лошадей и на него крепилось орудие или передок. В последнем случае получалось что-то вроде четырёхколесной повозки, которая была несколько более манёвренна, чем обычная повозка. «Наполеон» с нагруженным зарядным ящиком весил 3 865 фунтов (1 753.1 кг).

Передок

Передок (limber) также являлся двухколесной повозкой. На него грузился ящик со снаряжением и запасное колесо. Полностью загруженный передок и зарядный ящик вместе весили 3 811 фунтов (1728.6 кг).

Передки, зарядные и снарядные ящики изготавливались из дуба. Каждый ящик обычно вмещал 500 фунтов (226.8 кг) боеприпасов. Помимо этих повозок, при батарее имелись обозные повозки.

Бог войны 1812 года. Артиллерия в Отечественной войне Широкорад Александр Борисович

Глава 11 АРТИЛЛЕРИЯ ВЕЛИКОЙ АРМИИ

АРТИЛЛЕРИЯ ВЕЛИКОЙ АРМИИ

1. Французская артиллерия

Французская артиллерия в XVIII веке считается большинством историков лучшей в мире. В 1732 г. генерал-лейтенант де Вольер ввел систему орудий, которая стала самой совершенной в мире. В ее составе были 4-, 8– и 18-фунтовые полевые пушки, 24-фунтовые осадные пушки, а также 8– и 12-дюймовые мортиры.

В 1776 г. во Франции была введена новая система генерала Жана Батиста Грибоваля, просуществовавшая с небольшими изменениями до 1827 г.

Длина полевых пушек системы Грибоваля 18 калибров. Зазор в канале между стенкой и ядром был уменьшен вдвое - с 5 мм у вольеровских орудий до 2,5 мм, благодаря чему возросла начальная скорость снаряда и меткость стрельбы. С другой стороны, уменьшение зазоров препятствовало применению каленых ядер, то есть весьма эффективного зажигательного средства того времени.

Стволы орудий отливались сплошными, чтобы избежать раковин, а затем в них высверливался канал. Вольеровские украшения на стволах исчезли. Запалы были сделаны в медных затравочных стержнях для сбережения орудий от быстрого разгорания запального отверстия. Были введены прицелы и мушки, ранее отсутствующие.

Полевые пушки системы Грибоваля

Ось цапф была немного поднята ближе к оси канала для уменьшения ударов казенной части о подъемный механизм лафета.

Грибоваль существенно облегчил лафеты и заменил подъемный клин подъемным винтовым механизмом. Передок (без короба) сделан дышловой (вместо прежнего оглобельного) для облегчения коренных лошадей.

Упряжка шестерки лошадей везла 12-фунтовую пушку, четверка лошадей - 8-фунтовую, пара лошадей - 4-фунтовую.

Для перемещения орудия на позиции прислугой Грибоваль ввел лямки, для этой же цели вставлялись в скобы посередине лафета деревянные рычаги. 14?15 человек было достаточно для перемещения таким образом 12-фунтовой пушки даже на неудобной почве.

Обозначение основных частей ствола пушки системы Грибоваля

Грибоваль установил состав батареи в 8 орудий одинакового калибра (4-фунтовых, 8-фунтовых, 12-фунтовых пушек или 6-дюймовых гаубиц), считая, что:

1) Батарея должна подразделяться на два или на четыре взвода.

2) Для обслуживания восьми орудий достаточно одной роты из 120 человек прислуги, имеющей резервную команду в парке.

3) Для повозок, обслуживающих восемь орудий, довольно одной роты обоза.

4) Один опытный капитан может командовать этими орудиями.

4-фунтовая пушка Грибоваля имела калибр 86,4 мм, вес ствола 295 кг. Соответственно у 6-фунтовых, 8-фунтовых и 12-фунтовых пушек калибры были 96 мм, 106 мм и 121 мм, а вес около 400 кг, 590 кг и 870?880 кг. Наибольшая эффективная дальность стрельбы французских 8-фунтовых пушек была: ядром - 900 м и картечью - 500 м, а 4-фунтовых пушек, соответственно, 800 м и 300 м.

Несколько слов нужно сказать о системе XI года, то есть 1803 г. Напомню, что Наполеон вернул страну к старому летоисчислению в 1805 г.

В 1803 г. во Франции была создана особая комиссия под председательством Первого консула Наполеона. Целью ее было решить, годится ли еще артиллерия Грибоваля, или ее пора уже изменить согласно вновь выработанным военным требованиям. Комиссия создала новую «систему XI года», которая, хотя и не была еще осуществлена на практике полностью, но повлияла на дальнейшее развитие артиллерии. В этой системе предполагалось следующее.

Исключить 4– и 8-фунтовые полевые и 16-фунтовые осадные пушки, 6– и 8-дюймовые гаубицы и 10-дюймовые мортиры. Заменить 4– и 8-фунтовые калибры 6-фунтовыми длиной 17 калибров весом в 130 ядер, по образцу прусской артиллерии. Ввести для замены прежних 6-дюймовых гаубиц 24-фунтовую гаубицу с длиной канала 5 калибров и весом 600 фунтов с весом снаряда около 14 фунтов. Принять горную артиллерию в составе новых коротких 6-фунтовых пушек весом 360 фунтов (то есть весом в 60 ядер), 24-фунтовых легких гаубиц и 3-фунтовых пушек весом 160 фунтов (53 ядра).

Разрез 12-фн французской пушки. Хорошо видно наличие каморы

Крепостная артиллерия должна была состоять из 24-, 12– и 6-фунтовых пушек; 12-, 8-дюймовых и 24-фунтовых мортир Гомера и 15-дюймового «камнемета».

Для особых подвижных осадных артиллерийских парков была спроектирована новая короткая 24-фунтовая пушка длиной 16 калибров и весом в 120 ядер.

В береговую артиллерию вошли 24– и 36-фунтовые чугунные пушки, а также 12-дюймовые мортиры дальнего боя (заряд 12 кг пороха). К береговым пушкам предполагалось принять разрывные снаряды с утолщенными доньями и со шпиглями.

Полевые лафеты принимались с прямыми станинами и коробом на передке, привязанным и легко снимаемым.

Зарядный ящик Грибоваля заменялся другим - с подкатывающимися под кузов колесами, но без уменьшения диаметра колес и без повышения кузова. Боеприпасы располагались в особых легко вставляемых и вынимаемых ящиках.

Гаубицы системы Грибоваля

Железные оси приняты трех типов - для 12-фунтовых пушки и гаубицы, 6-фунтовой пушки и для остальных повозок. Колеса использовались трех образцов. 3-фунтовые пушки и особая кузница приспосабливались для вьючки, как и ящики с боеприпасами. Крепостной и осадный лафеты Грибоваля заменялись новым образцом «лафета со стрелой» с высотою оси цапф 5 футов 9 дюймов (1,75 м).

Наконец, полковник Виллантруа проектировал длинные 8-, 9– и 11-дюймовые гаубицы с длиной канала 7?8 калибров, стрелявшие большими зарядами под большими углами возвышения. Эти гаубицы предназначались для защиты береговых укреплений и бухт, предполагаемых для укрытия флота, а также для бомбардирования с больших дистанций. 11-дюймовая гаубица Виллантруа весила 39 пудов (639 кг); снаряд - 215 фунтов (88 кг); заряд - 60 фунтов (24,57 кг). При этих данных и угле возвышения 42° дальность составляла 5,8 версты (6,2 км).

Как видим, в «системе XI года» было много разумных идей. Замена 4– и 8-фунтовых пушек 6-фунтовыми (путем рассверливания 4-фунтовых) была вызвана опытом войны. Так, 8-фунтовые пушки оказались недостаточно мобильными для конной артиллерии и требовали большого обоза, удлинявшего походные колонны. А 4-фунтовые пушки были слишком слабы и не могли действовать на большие дальности. 6-фунтовый же калибр применяли противники - Австрия и Пруссия. Увеличив немного их калибр, можно было не дать противникам пользоваться своими снарядами, и в то же время можно было пользоваться снарядами неприятеля. Опыт применения захваченных французами у австрийцев 6-фунтовых пушек дал хорошие результаты в отношении действительности и мобильности. 6-фунтовые пушки были введены во французскую артиллерию и применялись в наполеоновских войнах.

Гаубицы системы Грибоваля были слишком коротки и легки, быстро изнашивали лафеты и имели малую меткость. Их боеприпасы требовали большого количества ящиков. 24-фунтовые гаубицы имели большую длину и больший вес, стреляли большими зарядами, и меткость стрельбы из них была выше. А также эти гаубицы не портили своих лафетов. Одинаковый с 24-фунтовыми пушками калибр позволял использовать одни и те же с гаубицами снаряды, если бы бомбы были приняты к длинным пушкам, однако на практике это оказалось тогда еще невозможным.

10-дюймовая мортира занимала среднее положение между 12– и 8-дюймовыми мортирами и могла заменить их обеих. Горная артиллерия особенно необходима при пересечении гористой местности, например, при переходе через Альпы.

Прямые станины лафетов были более дешевы и просты в изготовлении. Передковые ящики были приняты к тому времени уже всеми во всех армиях мира. Изменение устройства зарядных ящиков увеличивало их поворотливость и удобство доставки боевых припасов к орудиям. Наконец, гаубицы Виллантруа хорошо проявили себя на практике - при бомбардировании Кадикса, и стали хорошим средством для обороны берегов с дальних дистанций.

Но постоянные войны, невозможность проводить продолжительные и серьезные испытания новых систем, а также целый ряд других трудностей, возникших в процессе применения новых проектов в боевых условиях, не дали возможности принять «систему XI года» целиком. Были приняты лишь 6-фунтовые пушки, 24-фунтовые гаубицы и несколько гаубиц Виллантруа. 6– и 8-дюймовые полевые гаубицы были немного удлинены, по образцу прусских. Остальные орудия остались на вооружении. Так что в результате вместо упрощения получилось еще большее разнообразие материальной части.

Чертеж французской гаубицы

Кроме пушек во французской армии имелись и гаубицы. Причем они предназначались не для ведения навесного огня, как в ХХ веке, а исключительно для настильного огня в качестве орудий усиления.

На вооружении Великой армии в 1812 г. состояли три типа гаубиц: 6-дюймовая системы Грибоваля, 6-дюймовая «удлиненная» гаубица и 24-фунтовая гаубица образца «XI года». Калибр их был примерно одинаков - около 152 мм, и все гаубицы имели каморы цилиндрической формы. 6-дюймовая гаубица Грибоваля калибра 162 мм имела длину 4,75 калибра. Вес ствола ее составлял 330?355 кг, а лафет весил 590 кг.

«Удлиненные» гаубицы были введены в 1795 г. по образцу прусских гаубиц. Длина гаубицы составляла 6,5 калибра. Таких гаубиц в Великой армии было сравнительно мало.

24-фунтовая гаубица «системы XI года» имела калибр 160 мм, длину ствола 6,75 калибра, вес ствола около 350 кг, а вес лафета - 573 кг.

Французские гаубицы перевозились четверкой лошадей.

Во время Французской революции использовались также однофунтовые пушки системы Ростена. Они предназначались для «легких войск», имели разборный лафет и могли перевозиться на вьюках. К хоботу лафета с колесами большого диаметра прикреплялись оглобли. Орудие перевозилось одной лошадью. Калибр его - около двух дюймов, вес ствола - 4,2 пуда (68,8 кг).

Осадные и крепостные орудия де Вольера Грибоваль оставил без изменений, убрав лишь украшения (путем обточки) и маленькие каморы, не достигавшие цели и затруднявшие пробанивание. В осадную артиллерию введена короткая 8-дюймовая гаубица.

В ходе опытных стрельб Грибоваль выяснил, что вольеровские 12-дюймовые мортиры выдержат еще максимум по 100 выстрелов, после чего придут в негодность, почти треть выстрелянных из них бомб разбивается. Поэтому он предложил сравнительно утяжеленную 10-дюймовую мортиру и бомбы к ней с утолщенными стенками. При заряде 7 фунтов (2,87 кг) она бросала бомбы до 1000 саженей (2134 м), как и 12-дюймовая мортира. Мортира - сидячая, с цилиндрической каморой и вдвижным затравочным стержнем. Станок чугунный. Вольеровские 12-дюймовые мортиры были оставлены на вооружении до полного израсходования их бомб, но впредь полагалось увеличить их вес на 8 пудов (131 кг).

Кроме того, Грибовалем были приняты Гомеровы мортиры калибром 12, 10 и 8 дюймов. Особенностью этих мортир, предложенных в 1785 г., были большие конические каморы, что давало меньшую плотность заряжания и более выгодное действие газов. Каморы сливались с цилиндрическим каналом. В мортирах применялись треугольные приливы, связывавшие цапфы с телом мортиры (дульной частью). 12-дюймовая Гомерова мортира стреляла бомбой на дальность до 1200 саженей (2561 м).

Помимо мортир имелись еще 15-дюймовые камнеметы, но описания их найти не удалось.

В полевых лафетах с несколько укороченными и облегченными станинами был увеличен диаметр колес, а также приняты железные оси и чугунные втулки в ступицах. Чтобы уменьшить увеличившийся при этом откат, станины были соответственным образом изогнуты посредине. Прочные оковки и лодыжные наметки немного увеличили вес лафета. Для более равномерного распределения груза на обе оси при больших передвижениях были приняты походные гнезда. Между расходящимися к хоботу станинами помещался вставной лафетный ящик для боеприпасов с двускатной крышей и петлями по бокам для вставки рычагов при переноске. Подъемный механизм состоял из вращавшейся на горизонтальном болте (под цапфами) доски, опиравшейся своей выемкой на головку винта, ввинченного во вращающуюся на цапфах матку. Для удобства перемещения лафета силами прислуги в лобовой части у концов осей и у хобота имелись крючья, за которые задевались специальные лямки с кожаными петлями. Для той же цели в особые скобы на станинах вставлялись поперечные рычаги. Для передвижения лафета требовалось 8?11 человек для 4-фунтовых орудий и 11–15– для 12-фунтовых. Для горизонтальной наводки служили два правила, вдвигаемые в обоймы по бокам шворневой воронки.

При отступлении и перевозке через рвы и реки к кольцу у хобота прикреплялся длинный канат - так называемый «отвоз», за который тянул передок. При этом орудие могло продолжать стрельбу.

Гаубичный лафет имел деревянную ось и клиновой подъемный механизм с горизонтальным винтом. Походных гнезд не было. Зная по опыту, что гаубичные лафеты не выдерживают стрельбы под углами возвышения больше +20°, Грибоваль ограничил этот угол +18° (и –5°).

Осадные лафеты имели устройство, подобное гаубичным, и мало чем отличаются от вольеровских. Осадные лафеты не имели походных гнезд, поскольку орудия перевозились отдельно от лафетов на особых четырехколесных дрогах (для перекладки орудий дроги снимались с передков, как и лафеты).

Для крепостных орудий были приняты особые лафеты, станины которых, состоявшие из нескольких врубленных друг в друга брусьев, связанных болтами, имели 2 колеса на передней оси и одно сплошное, прочное - между станинами - на задней. Передние колеса катились при откате по боковым продольным брусьям особой поворотной платформы; заднее колесо - по центральному желобчатому брусу платформы, которая могла вращаться около переднего шворня. Подъемный механизм клиновой, без винта. Высота расположения цапф около 5 футов (1,52 м), вместо прежних 3?. Для береговых орудий были приняты подобные же станки на четырех колесах, катившихся по брусьям деревянной поворотной рамы (впереди шворень; сзади одно сплошное прочное колесо, двигавшееся по дуговой железной полосе, укрепленной на основании).

Полевые передки состояли из рамы в виде вилы, соединенной с дышлом, из горбыля со шворнем над осью и из перекладины или слизня, поддерживавшего хобот лафета. Короба не было.

Осадные передки были с толстыми деревянными оглоблями, наглухо закрепленными на оси, слизня не имели. Зарядный ящик состоял из длинного короба с двускатной крышей, укрепленного на деревянной раме, накладываемой своими вырезами на заднюю ось с высокими колесами и ось полевого передка со слизнем. Деревянные перегородки образовали гнезда для снарядов.

К числу повозок была прибавлена полевая кузница на четырех колесах с мехом, открытым горном и двумя ящиками для принадлежности. Для перекладки и перевозки орудий были приняты трикебаль и домкраты.

В начале XIX века прусский генерал Шарнгорст так оценивал артиллерию Грибоваля: «Французская артиллерия, бывшая первою в Европе в предыдущем периоде, сделалась снова наиболее совершенною в 1774 году; правда, что основные идеи ее конструкции и организации были заимствованы в прусской артиллерии, но они осуществлены так, что французские орудия и теперь еще не уступают никаким другим… все, что было заимствовано, получило наивысшую возможную степень совершенства. Французский артиллерийский корпус принимал наиболее выдающееся участие в развитии артиллерийской науки и техники… когда в других государствах артиллерия была ремеслом, во Франции она сделалась уже наукою… Французская материальная часть и французские учреждения служат теперь примерам всем другим артиллериям».

Главным недостатком французской полевой артиллерии была невозможность посадки прислуги на передки и зарядные ящики, что допускало лишь передвижение шагом.

Большое внимание во французской армии отводилось и конной артиллерии.

Первоначально конные роты (шесть 4-фн пушек и одна 6-дюймовая гаубица) придавались полкам пешей артиллерии. Однако приказом Военного министерства от 7 февраля 1794 г. был официально создан новый род артиллерии, получивший особую организацию. Роты были сведены в полки конной артиллерии. В составе каждого полка имелось 6 рот и депо.

15 апреля 1806 г. был сформирован полк конной артиллерии Имперской гвардии, состоявший из 6 рот.

У французских пушек и гаубиц дата изготовления и имя мастера были вычеканены на торельном поясе. На орудиях, отлитых до 1793 года, имелись монограммы короля Людовика XIV. Корона французских королей имеет над обручем восемь цветков линии. От них поднимаются дуги, которые сходятся тоже под распустившейся лилией.

На пушках, отлитых в 1793?1803 гг., изображена монограмма республики, состоящая из двух переплетенных между собой букв RF- Республика Франция, увенчанных надписью. На некоторых пушках монограммы Национального собрания - «AN», а также изображение «всевидящего ока» и надписи.

Пушки, отлитые при Наполеоне I, украшают его инициалы - буква «N» в лавровом венке под короной. В короне над обручем - орлы с высоко поднятыми крыльями.

На пушках Итальянского королевства (Север Италии, Пьемонт и ряд герцогств) изображена железная корона лангобардских королей с девизом «Бог дал ее мне. Горе тому, кто ее тронет». Орудия Итальянского королевства мало отличались от французских, благо, с мая 1805 г. итальянским королем был Наполеон I. И сей добрый король послал свои войска в Россию на помощь императору французов Наполеону I.

2. Артиллерия союзников Франции

Полное описание орудий союзных стран, участвовавших в походе на Россию в 1812 г., представляет собой увесистый том. Так что мне придется ограничиться наиболее распространенными системами.

Таблица 12

Прусская артиллерия

Внимательный читатель уже заметил несоответствие названий прусских гаубиц - 10-фунтовая и 7 -фунтовая весу их снарядов и калибру в дюймах. Это не опечатка. Дело в том, что в Пруссии калибры гаубицы измерялись по весу каменного (!), а не чугунного ядра.

Прусская 24-фн гаубица

На прусских пушках, отлитых в Бреславле в 1780?1801 годах, изображен прусский герб - одноглавый орел с мечом в одной лапе и с «перунами» в другой. Орел увенчан короной. Выше надпись: «За славу и родину!»

На казенной части изображена монограмма короля Фридриха с девизом: «Последний довод короля».

Таблица 13

Данные австрийских пушек

Тут стоит заметить, что калибры ряда австрийских пушек выражены в малой Нюренбергской шкале и потому, при том же наименовании, выходят меньшими, чем в артиллериях других стран. Например, 12-фунтовая австрийская соответствует 8-фунтовой французской, 6-фунтовая - 4-фунтовой.

Поскольку в состав Австрийской империи входило множество территорий, австрийские орудия отличались большим разнообразием гербов и монограмм. Так, на пушках с гербами Богемии, Бургундии и Ломбардии вычеканены изображения орлов с орденской цепью «Золотого руна». Пушки времен императрицы Марии Терезии украшают герб Тосканского герцогства, включающий в себя гербы австрийский, пармский, венгерский, богемский, иерусалимский.

В составе артиллерии Великой армии были и английские пушки. Причем они не являлись трофеями «злодея Бонапартия». Дело в том, что Наполеон аннексировал Ганновер - личное владение британских королей.

Соответственно, на ганноверских пушках изображен вензель английского короля Георга VII с цепью ордена Подвязки и надпись: «Пусть будет стыдно тому, кто дурно об этом подумает».

Саксонская 20-фн гаубица

Были в составе Великой армии и голландские пушки, отлитые в Гааге в 1797 году. На них изображены гербы Фландрии с надписью «Бодрствуйте, уповая на Бога».

На пушках, отлитых в 1788 году, изображен герб Зеландии - «выплывающий лев». На щите под герцогской короной надпись: «Борюсь и выбиваюсь».

На польских пушках изображены гербы короля Станислава-Августа, князя Сапеги, князя Потоцкого, окруженные цепью ордена Белого Орла с надписью «За веру, закон и паству».

На пушках с гербом князя Сапеги изображена мантия, в овале - стрела, вокруг - лавры, перевитые орденской лентой, и титул князя Нестора-Казимира Сапеги: главный начальник артиллерии Великого княжества Литовского. На пушках выгравирован девиз «За веру, царя и закон» и надпись: «Гражданин меня пожертвовал отечеству».

На пушках с гербом графа Потоцкого также изображена мантия, а на пей овальный щит с семиконечным крестом и гербом Пилявы. Лавры переплетены лептой ордена Станислава. На овале надпись: «Граф Теодор Потоцкий коронной артиллерии генерал-майор». Сверху изображены шлем и графская корона, а над ней - страусовые перья с таким же, как в гербе, крестом. Над гербом девиз «Для войны, но отнюдь не для гражданской» и год «1767».

Таблица 14

Данные артиллерии союзников Наполеона

Глава 2 СРАЖЕНИЯ НА ФЛАНГАХ ВЕЛИКОЙ АРМИИ К началу Отечественной войны 3-я резервная обсервационная армия под начальством генерала от кавалерии Тормасова была расположена на Волыни, занимая позиции от Любомля до Старого Константинова с главной квартирой в Луцке. Армия