Жорес алферов - биография, информация, личная жизнь. Жорес Иванович Алферов

Мнимые авторитеты, которые навязаны нам паразитической системой, почти всегда не представляют из себя ничего существенного и созидательного. Такая же ситуация с нобелевским лауреатом Жоресом Алфёровым, который при ближайшем рассмотрении оказывается обычным махинатором

Фрагмент книги Анатолия Гончарова "Голые короли"

Лауреат Нобелевской премии, академик Жорес Алферов тоже любил рассказывать сказки. Только не про Мойдодыра с Айболитом, а про себя, совершившего в 60-х подах гениальный прорыв в области полупроводниковых гетероструктур. За эту работу он в 1972 году был удостоен Ленинской премии, в 1984-м - Государственной премии СССР, а в 2002-м - Государственной премии РФ. До кучи стоит упомянуть и международную премию «Глобальная энергия» 2005 года с чеком на миллион долларов. Однако с четвертой наградой за одну и ту же работу вышел облом. Алферову плюнули в имидж. По выражению Швыдкого, нагадили в тетради.

Суть такова. Являясь председателем оргкомитета по присуждению премии, неофициально именуемой «Русским Нобелем», Жорес Иванович первым делом присудил ее самому себе. Факт, несомненно, вопиющий. Разгневанный президент Путин даже отказался приехать на церемонию награждения. Алферов оправдывался: «Я не виноват, что меня выдвинули. И отказаться не мог, чтобы не обидеть коллег». Коллегой, выдвинувшим кандидатуру академика на безальтернативной основе, был Анатолий Чубайс. Через год Алферов должен был на тех же условиях выдвинуть Чубайса.

Рука не успела помыть другую руку. Алферова поперли из оргкомитета, в чем он усмотрел коварные «козни Кремля». В общем, не по-пацански получилось. Чубайс задыхался от злости, а малютки бегемотики схватились за животики - и смеялись, заливались, так что стены РАН сотрясались. Отсмеявшись, пришли к выводу: лучший способ предвидеть то, что будет - вспомнить о том, что было. На всякий случай освежили в памяти тот факт, что фамилия матери академика - Розенблюм, хотя это - не пришей кобыле хвост. Не наше народное дело. Прототипа легендарного Джеймса Бонда тоже звали Соломон Розенблюм, но это не помешало ему стать любимым литературным героем королевы Елизаветы II.

Да и что там забытая фамилия матери, и что такое премия «Глобальная энергия», если даже Нобелевскую Алферов получил за открытие, совершенное группой ученых в середине 60-х подов, когда сам пребывал в непыльной должности секретаря парткома Физико-технического института и являлся членом бюро Ленинградского горкома КПСС, имея смутное представление о полупроводниковых гетероструктурах. Занимался будущий академик воспитанием сотрудников института в духе преданности делу партии, разбирал персональные досье инакомыслящих лаборантов и т. д.

Однако сориентировался грамотно. С целью придания большей идеологической весомости научным изысканиям молодых коллег определил себя руководителем группы, занимавшейся уникальной разработкой - созданием быстрых опто- и микроэлектронных компонентов лазерного генератора. Именно в этой области и было сделано выдающееся открытие учеными Гарбузовым, Третьяковым, Андреевым, Казариновым и Портным. Шестым сбоку припека стал секретарь парткома Жорес Алферов. Тридцать с лишним лет спустя он и отправился в одиночку в Стокгольм за самым престижным в мире титулом. Гарбузов, Третьяков и Андреев впоследствии получили Госпремию РФ, одну на троих. Казаринов и Портной не получили ничего: кому-то все, а кому-то все остальное.

Самому же Алферову впору было приобрести садовую тачку, чтобы возить в ней сыпавшиеся со всех сторон награды. В 1995 году он стал депутатом Госдумы от движения «Наш дом - Россия». Осознав его бесперспективность и вспомнив свою партийную биографию, в следующем созыве вошел в Думу уже от КПРФ. При этом хорошо понимал, что революция, о которой так много говорили большевики, еще раз не свершится. И напрасно Зюганов, брызгая бризантной слюной на кумачовый бант, караулит ее с плакатами в чужих руках - светлое будущее уже поделено: на сферы влияния, и жизнь пошла немножко не по Марксу. Впрочем, это не имело значения - в Думу Алферов избирался исключительно с целью восстановить у прокуроров чувство социальной справедливости: чтобы не попасть под следствие, надо устранить причину.
Обидно академику: до чего довел Россию Путин, даже снег решил - пора валить.

Завхоз великого князя

В 2005 году Жорес Иванович вынужден был оставить пост директора ФТИ им. А. Ф. Иоффе в связи с достижением предельного возраста - 75 лет. Для одержимого коммерцией завхоза, администратора и вице-президента РАН, распоряжавшегося академическим имуществом - недвижимостью, земельными участками, дорогим оборудованием и негласным правом назначать себя научным руководителем перспективных разработок - отставка грозила катастрофой, крушением семейных бизнес-проектов.

Первой жертвой виделся сын Иван, владелец сети роскошных ресторанов и культурно-увеселительных заведений под крышей РАН. Особо престижным считался элитный ресторан во дворце великого князя Владимира на Дворцовой набережной, 26, принимавший питерскую братву под прикрытием казенной вывески «Дом ученых». Понять можно: ученье - свет, а неученье - шконка в Крестах.

Выстроить политическую карьеру сыну-тусовщику у Жореса Ивановича не получилось. Папаша Зю под жестким нажимом академика согласился включить 35-летнего тунеядца в партийный избирательный список по Иркутску, но на выборах его, как и ожидалось, прокатили. Точно так же спустя несколько лет прокатили и самого Алферова, выставившего в 2013 году свою кандидатуру на пост президента РАН. Не стоит вникать в «болотные» подробности того, как в 2010 году его пытались выдвинуть единым кандидатом в президенты страны от правой и левой оппозиции. Электорат однозначно выразил свое отношение к «судьбоносному» либеральному проекту, использовав стилистику «Айболита»: «Нам акула Каракула нипочем, мы акулу Каракулу - кирпичом!».

Недетская сказочная ситуация в рядах фракции КПРФ, поддерживающей Алферова в любом противостоянии Кремлю, основательно запуталась. Стало совершенно неясно, кто тут хищная акула, а кто - седьмая вода на киселе по отношению к легендарному разведчику-плейбою Соломону Розенблюму?

Жорес Алферов, вполне возможно, приходится дальним родственником прототипу Джеймса Бонда, а вот акула ли? Он - творец, ученый, автор более пятисот научных работ, написанных академическими гастарбайтерами, и пятидесяти чьих-то изобретений. А как он работает! Горький наверняка залюбовался бы. Потому хотя бы, что он единственный из пятисот академиков придумал создать под себя некий научный холдинг, куда вошли четыре академических учреждения, в том числе и петербургский Физтех, откуда его не без труда выпроводили. Президентом персонального холдинга, естественно, был избран академик Алферов. В результате нехитрой комбинации финансовая и административная власть над тем же Физтехом снова оказалась в руках пламенного реформатора, посулившего двинуть фундаментальную науку к новым глобальным свершениям.

Никуда она не двинулась, эта несчастная наука. Исчез исследовательский материально-технический потенциал. Дорогостоящего оборудования в лабораториях Физтеха больше не стояло. Алферов рассудил грамотно: при любых реформах и раскладах государство оставит этот институт за собой, приватизировать его не удастся, отсюда разумной представилась идея, подсказанная воровским опытом Чубайса: вывести с баланса Физтеха самую ценную научную аппаратуру, стоящую миллионы долларов, и в рамках холдинга передать на баланс той структуре, каковую впоследствии можно будет легитимно приватизировать .

Подобную «нанотехнологию», при которой видимые и осязаемые активы становятся невидимыми и неосязаемыми, Чубайс успешно освоил в госкорпорации «Роснано», министр обороны Сердюков - в «Оборонсервисе», а миллиардер Вексельберг - в инновационном центре «Сколково». Принцип один и тот же: кому все, а кому - все остальное.

Активный сторонник рыночного передела имущества РАН Жорес Алферов стал яростным противником реформ, одобренных Путиным и поддержанных обеими палатами Федерального собрания. «Возьмемся за руки, друзья! Разгрома допустить нельзя!» - взывал он ко всем акулам воображаемого «Академсервиса» На сентябрьском митинге протеста в Петербурге.
Напрасно мокла на дожде группа престарелой поддержки от КПРФ, напрасно либеральные дуремары от партии «Яблоко» кричали в мегафон, что единственный из живущих в России физиков-нобелиантов стоит в одном ряду с такими выдающимися личностями, олицетворяющими совесть народа, как академик Сахаров, академик Лихачев и трижды почетный академик Солженицын, определив Жоресу Алферову последнее место в списочном составе совестливых столпов.
27 сентября 2013 года президент Путин подписал указ о реформировании РАН. После вступления его в силу начнется «ледниковый период» для 83-летнего обладателя совести народа № 4 - государственный аудит всего имущества Российской академии наук, включая самое престижное научное учреждение под названием «Ресторан Великого Князя Владимира».

Комментарий к несущественному

Шумный, однако мало кем замеченный скандал произошел в Физтехе. Большая часть его сотрудников, пожелавшая вопреки всему заниматься научной работой, выразила вотум недоверия Жоресу Алферову. Директор института Андрей Забродский попытался воспрепятствовать выводу ценного научного оборудования и обратился с отчаянным письмом в никуда: «Алферов стремится отрезать от института целые лаборатории с дорогостоящей аппаратурой и вместе с финансовыми потоками перевести в свой центр , пытаясь руководить Физтехом уже в другом качестве. Он вхож во все инстанции, но не помогает нам, а наносит ущерб. Коллектив возмущен и выражает недоверие академику Алферову как бесполезному научному руководителю, озабоченному только собственным благополучием . Он своего добился. А что делать нам?..»

Как выяснилось, делать научным сотрудникам обездоленного Физтеха нечего. И обращаться некуда. Именно потому, что Алферов «вхож во все инстанции». Правда, чиновники тех инстанций пребывают ныне в некотором замешательстве. 16 сентября 2013 года московский еженедельник «Наша версия» опубликовал на целый разворот статью под названием «Скелеты» академика». Есть в ней такой фрагмент: «Титул нобелевского лауреата стал для Алферова не только «тотемом неприкасаемого», но и позволяет ему нахально высказываться от имени всей научной общественности, мнением которой он не интересуется. За долгие годы своей карьеры Жорес Алферов научился весьма искусно использовать политику и политиков в своих личных целях».
Ни один из «скелетов» академика еще не выпал из шкафа на головы российских прокуроров. Застенчивая совесть народа № 4 тоже пока молчит.

Почетный Тяни-Толкай

В 2004 году, еще до того, как Алферов приступил к созданию персонального «научного холдинга», произошла такая история. Научному центру РАН и Физтеху, находившимся под управлением лауреата всевозможных премий, принадлежали два смежных земельных участка - на проспекте Мориса Тореза и на улице Жака Дюкло. Там расположена обширная парковая зона, и вот там нобелиант пожелал возвести элитный жилой комплекс с подземной автостоянкой. И даже нашел инвесторов для реализации выгодного проекта.
Теперь напомним, что было ровно за пять лет до этого. Академический Тяни-Толкай, прослышав о намерении нехороших людей застроить парковую зону, воспылал благородным гневом: «Застройка приведет к уничтожению оставшейся еще с прошлого столетия рощи, где растут деревья ценных пород. На протяжении 30 лет жильцы окружающих рощу домов постоянно осуществляют посадки новых деревьев... Да и с моральной точки зрения строить один жилой дом, ухудшая условия жизни для обитателей целого ряда других домов, вряд ли можно назвать разумным решением».
Благодаря своим связям Алферов сумел столкнуть негодный проект в яму небытия. Но, как оказалось, лишь для того, чтобы спустя пять лет вытянуть его и попытаться реализовать в своих интересах. Такой вот Тяни-Толкай. И это не последний раз, когда почетный завхоз РАН выступил в роли блатного девелопера, умеющего вытянуть проект, как на себя одеяло, или столкнуть конкурента в пропасть несбывшихся надежд. В 2008 году академик задумал возвести элитное жилье в квартале между 1-й и 2-й линиями Васильевского острова, Малым и Средним проспектами и набережной Макарова. Реализовать проект опять не удалось из-за решительных протестов жителей. Ко всему выяснилось, что строить прибыльные дома намеревались на месте сохранившегося фундамента химической лаборатории Михаила Ломоносова, где планировалось создать музей и были выделены реальные 71 миллион рублей. Кому выделены - не вопрос. Конечно, научному центру, возглавляемому авторитетным и благородным Жоресом Ивановичем.
Итог: жилье «нобелевского девелопера» строить не стали, поскольку массовые акции протеста отпугнули инвесторов, но и к созданию музея тоже не приступили. А деньги из бюджета как-то сами собой растворились в рыночном тумане Васильевского острова. Вполне возможно, что были потрачены на покупку «Бентли» ручной сборки для сына Тяни-Толкая - Ивана Алферова, все еще числящегося научным сотрудником петербургского Физико-технического института.
Теперь даже пожилому вахтеру Физтеха Николаю Петровичу Врангелю стало ясно, что академик Алферов в гораздо большей степени наделен административным, приспособленческим талантом алчного предпринимателя, нежели беззаветным стремлением ученого к ярким открытиям. Мимо этих открытий он, конечно, тоже не проходил, ибо это для него, как ложку мимо рта пронести. Но все же, все же... 83 года. Пора подумать о вечном, пора оглянуться на пройденный путь и что-то завещать своим близким, кроме счетов в офшорных банках. А что завещать, если едва ли не весь послужной список его свершений - это такая срамота, что даже милый Корней Иванович Чуковский залился бы краской стыда, стоя у печей крематория, где сгорают остатки совести. А потом написал бы ругательный фельетон в стихах: «Анархист Тяни-Толкай спер мои колготки. Ах, тому ль его учил господин Кропоткин?..» И непременно использовал бы частушку Рины Зеленой 1922 года: «Есть калоши у меня, пригодятся к лету. А по совести сказать, у меня их нету...»
Калоши пусть остаются на совести Тотоши, равно как и чьи-то колготки. Подобные мелочи академика не интересовали, однако сама мысль касаемо бытовой клептократии клюнула в темечко, как золотой петушок царя Дадона. Актуальнейшая тема. В кулуарах Академии наук давно судачат о том, что многие институты превратились в халявную базу для фирм-арендаторов. Особенно заметно преуспел на коммерческом поприще Физтех. Арендаторы там не Только занимают площади института, но и проводят свои изыскания с использованием научного оборудования, не обременяя себя никакими расходами, кроме регулярного заноса конвертов в нужный кабинет.

Частный бизнес процветал за государственный счет. Академическая наука пребывала в состоянии тяжелого алкогольного недоумения. Благо спирт был бесплатным.

В лице Жореса Алферова наука получила поистине неоценимого человека, что доказывают его многочисленные награды и статусы. В настоящее время он имеет Нобелевскую премию, государственные награды Советского Союза и России, состоит в числе академиков РАН и является вице-президентом этой организации. Ранее ему была присуждена Ленинская премия. Алферов получил статус почетного гражданина многих населенных пунктов, включая российские, белорусские и даже город в Венесуэле. Он состоит в Госдуме, занимается наукой и вопросами образования.

Чем известен?

Академик Жорес Алферов, как говорят некоторые, совершил революцию в современной науке. Всего под его авторством вышло более полутысячи научных работ, порядка полусотни разработок, открытий, признанных прорывом в своей области. Благодаря ему стала возможна новая электроника - Алферов буквально создал принципы науки с нуля. Во многом именно благодаря сделанным им открытиям мы имеем ту телефонию, сотовую связь, спутники, которыми располагает человечество. Открытия Алферова обеспечили нас оптоволокном и светодиодами. Фотоника, скоростная электроника, энергетика, связанная с солнечным светом, эффективные методы экономичного расходования энергии - все это обусловлено использованием разработок Алферова.

Как известно из биографии Жореса Алферова, этот человек внес уникальный вклад в развитие цивилизации, и его достижения применяются всеми и каждым - от считывающих штрих-коды аппаратов в магазине до сложнейших устройств спутниковой связи. Перечислить все объекты, построенные с использованием наработок этого физика, просто невозможно. Можно смело говорить, что преимущественный процент жителей нашей планеты в той или иной степени пользуется открытиями Алферова. Всякий мобильный оснащен полупроводниками, которые он разработал. Без лазера, над которым он трудился, не существовало бы проигрывателей компакт-дисков, компьютеры не могли бы считывать информацию через дисковод.

Такой многосторонний

Как рассказывает биография Жореса Алферова, работы этого человека были признаны на мировом уровне, стали исключительно известными, как и он сам. Многочисленные монографии, учебники написаны с применением базовых принципов и достижений ученого. Сегодня он продолжает активно трудится, работает в сфере науки, исследовательских задач, преподает, ведет активную просветительскую деятельность. Одна из целей, выбранных себе Алферовым, - работа в направлении увеличения престижа российской физики.

Как все начиналось

Хотя для всех гениальный физик - русский, национальность Жореса Алферова - белорус. Он увидел свет в белорусском городе Витебске в 30-м году, весной - 15 марта. Отца звали Иваном, мать - Анной. Позднее физик женится на Тамаре, у него появится двое детей. Сын председательствует в управленческой структуре фонда, названного именем отца, а дочь работает в отвечающей за имущество администрации СПб НЦ РАН в должности главного специалиста.

Отец ученого был из Чашников, его мать - из Крайска. Будучи восемнадцатилетним, Иван впервые прибыл в Петербург в 1912, устроился грузчиком, трудился фабричным работником, затем перешел на завод. В период Первой всемирной войны получил статус унтер-офицера, в 17-м присоединился к большевикам, до самой смерти не отступал от идеалов своих юных лет. Потом, когда произойдут изменения в государстве, Жорес Алферов скажет, что его родителям посчастливилось не увидеть 94-й. Известно, что отец физика в период гражданской войны контактировал с Лениным, Троцким. После 35-го ему довелось быть заводским управленцем, начальствовать над трестом. Он зарекомендовал себя порядочным мужчиной, не терпящим пустого осуждения и клеветы. В жены он выбрал себе разумную, спокойную, мудрую женщину. Качества ее характера во многом передадутся сыну. Анна трудилась в библиотеке и тоже искренне верила в идеалы революции. Это заметно, между прочим, по имени ученого: в тот период было модно выбирать для детей имена, связанные с революцией, и Алферовы назвали первого ребенком Марксом, а второму дали имя в честь Жана Жореса, прославившегося своими деяниями в период революции во Франции.

Жизнь идет своим чередом

В те годы Жорес Алферов, как и его брат Маркс, были объектами пристального внимания окружающих. От детей директора ждали показательного поведения, лучших оценок, безупречной общественной активности. В 41-м Маркс окончил школу, поступил в вуз, спустя считанные недели отправился на фронт, где был тяжело ранен. В 43-м три дня удалось провести рядом с близкими - после госпиталя юноша решил вновь вернуться на защиту отечества. До конца войны дожить ему не посчастливилось, молодой человек погиб в Корсунь-Шевченковской операции. В 1956 г. младший брат отправится на поиски могилы, встретит в украинской столице Захарченю, с которым затем сдружится. Они отправятся на поиски вместе, найдут деревушку Хильки, найдут братскую могилу, заросшую сорняками с редкими вкраплениями незабудок и ноготков.

Взирающий со сделанных в последние годы фото Жорес Алферов - уверенный, опытный, мудрый человек. Эти качества, во многом полученные от матери, он взращивал в себе на протяжении всей своей непростой жизни. Известно, что в Минске молодой человек обучался в единственной школе, которая тогда работала. Ему повезло учиться у Мельцерзона. Специального кабинета для занятия физикой не было, и все же учитель приложил все силы к тому, чтобы каждый из его слушателей полюбил предмет. Хотя в целом, как потом будет вспоминать нобелевский лауреат, класс был неспокойным, на уроках физика все сидели, затаив дыхание.

Первое знакомство - первая любовь

Уже тогда, получая свое первое образование, Жорес Алферов смог познать и понять чудеса физики. Будучи школьником, от учителя он узнал, как работает осциллограф на катодах, получил общие представления о радиолокационных принципах и определил для себя будущий жизненный путь - он понял, что свяжет его именно с физикой. Было решено отправиться поступать в ЛЭТИ. Как он потом признает, юноше повезло с научным руководителем. Будучи третьекурсником, он выбрал для себя вакуумную лабораторию, начал экспериментировать под контролем Созиной, не так давно успешно защитившей диссертацию, посвященную инфракрасным полупроводниковым локаторам. Именно тогда он тесно познакомился с проводниками, которые вскоре станут центром и основным делом всей его научной карьеры.

Как вспоминает сейчас Жорес Алферов, первой прочитанной им физической монографией была «Электропроводность полупроводников». Издание было создано в период, когда Ленинград оккупировали немецкие войска. Распределение в 1952 г., начинавшееся с мечты о Физтехе, которым руководил Иоффе, дало ему новые шансы. Вакансий было три, на одну из них выбрали перспективного молодого человека. Потом он скажет, что это распределение во многом определило его будущее, а вместе с тем - будущее нашей цивилизации. Правда, в это время молодой Жорес еще не знал, что всего лишь за пару месяцев до его прихода Иоффе заставили уйти из учебного заведения, которым он руководил вот уже три десятилетия.

Развитие науки

Жорес Алферов всю жизнь ярко помнит свой первый день в вузе мечты. Это был предпоследний январский день 53-го. В качестве научного руководителя ему достался Тучкевич. Группа ученых, в которую попал Алферов, должна была разработать диоды из германия, транзисторы, причем сделать это полностью самостоятельно, не прибегая к иностранным наработкам. В том году институт был довольно мал, Жоресу выдали пропуск под номером 429 - именно столько человек работало здесь. Так сложилось, что многие как раз незадолго до этого разъехались. Кто-то устроился в центры, посвященные атомной энергетике, кто-то уехал непосредственно к Курчатову. Алферов потом будет часто вспоминать первый семинар, на который он попал на новом месте. Он выслушал доклад Гросса, его потрясло нахождение в одной аудитории с людьми, открывающими что-то новое в области, с которой он едва начал знакомиться ближе. Заполняемый тогда лабораторный журнал, в который 5 марта был вписан факт удачно сконструированного p-n-p-транзистора, Алферов и по сей день хранит как важный артефакт.

Как говорят современные ученые, остается лишь удивляться тому, как Жорес Алферов и его немногочисленные коллеги, преимущественно столь же молодые, как и он, пусть и руководимые опытным Тучкевичем, смогли достичь таких значимых достижений в короткие сроки. Всего за несколько месяцев были заложены базы транзисторной электроники, сформирован фундамент методологии, технологии в этой области.

Новые времена - новые цели

Коллектив, в котором работал Жорес Алферов, постепенно становился все многочисленнее, вскоре удалось разработать силовые выпрямители - первые на территории СССР, батареи из кремния, улавливающие солнечную энергию, а также изучены особенности активности кремниевых, германиевых примесей. В 1958 г. поступила просьба: необходимо было создать полупроводники для обеспечения работы подлодки. Такие условия требовали принципиально отличного от уже известных решения. Алферов получил личный звонок от Устинова, после чего на пару месяцев буквально переехал в лабораторию, чтобы не тратить время и не отвлекаться от работы на бытовые мелочи. Задачу решили в кратчайшие сроки, в октябре того же года подводная лодка была оснащена всем необходимым. За работу научный сотрудник получил орден, который и сегодня считает одной из ценнейших наград за свою жизнь.

1961 г. был отмечен защитой кандидатской, в которой Жорес Алферов исследовал выпрямители из германия, кремния. Работа стала фундаментом полупроводниковой советской электроники. Если первое время он был одним из немногих ученых, придерживавшихся мнения, что будущее за гетероструктурами, к 1968 г. появились сильные американские конкуренты.

Жизнь: любовь не только к физике

В 1967 г. удалось получить направление в командировку в Англию. Основной задачей было обсудить физическую теорию, которую английские физики того времени считали бесперспективной. Одновременно молодой физик приобрел свадебные подарки: уже тогда личная жизнь Жореса Алферова позволяла предположить стабильное будущее. Как только он вернулся домой, сыграли свадьбу. Женой ученый выбрал дочь актера Дарского. Потом он скажет, что в девушке невероятно сочетались красота, ум и душевность. Тамара работала в Химках, на предприятии, занимавшемся в сфере освоения космоса. Заработная плата Жореса была достаточно велика, чтобы раз в неделю летать к жене, а спустя полгода женщина перебралась в Ленинград.

Пока семья Жореса Алферова была рядом, его группа работала над идеями, связанными с гетероструктурами. Сложилось так, что за период 68-69 гг. удалось реализовать большинство перспективных идей контроля потоков света и электронов. Качества, указывающие на преимущества гетероструктур, стали очевидны даже для тех, кто сомневался. Одним из основных достижений было признано формирование лазера на сдвоенной гетероструктуре, функционирующего при комнатной температуре. Фундаментом установки стала структура, разработанная Алферовым в 1963-м.

Новые открытия и новые успехи

1969-й стал годом проведения Ньюаркской конференции, посвященной люминесценции. Доклад Алферова по эффекту можно было сравнить с внезапным взрывом. 70-71-й гг. были отмечены полугодовым пребыванием на территории Америки: Жорес трудился в Иллинойском университете в команде с Холоньяком, с которым тогда же близко сдружился. В 1971 г. ученый впервые получил награду междугородного уровня - имени Баллантайна. Институт, от имени которого была вручена эта медаль, ранее отметил ею Капице, Сахарова, и оказаться в списке медалистов для Алферова стало не просто комплиментом и признанием его заслуг, но действительно большой честью.

В 1970 советские ученые собрали первые солнечные батареи, применимые для космических установок, ориентируясь на работы Алферова. Технологии передали предприятию «Квант», применили для потокового производства, и вскоре удалось выпустить достаточно много солнечных элементов - на них строили спутники. Производство организовали в промышленном масштабе, а многочисленные преимущества технологии были доказаны длительным использованием в условиях космоса. Альтернатив, сравнимых по эффективности, для космического пространства нет и по сей день.

Плюсы и минусы популярности

Хотя в те времена про государство Жорес Алферов практически не говорил, специальные службы 70-х относились к нему с большим подозрением. Причина была очевидна - многочисленные премии. Ему пытались закрыть выезд из страны. Тогда же появились ненавистники, завистники. Впрочем, природная предприимчивость, способность быстро и адекватно реагировать, ясный ум позволили ученому блестяще справиться со всеми препонами. Не оставляла его и удача. Одним из самых счастливых в своей жизни Алферов признает 1972 г. Он получил ленинскую премию, а когда попытался дозвониться жене, чтобы сообщить об этом, трубку никто не взял. Позвонив родителям, ученый узнал, что премии премиями, но тем временем у него родился сын.

С 1987 г. Алферов руководил институтом Иоффе, в 89-м вошел в президиум ЛНЦ АН СССР, следующей ступенью стала Академия наук. Когда сменилась власть, а вместе с ней наименование учреждений, Алферов сохранил свои посты - на все он был избран вновь при абсолютном согласии большинства. В начале 90-х он сконцентрировался на наноструктурах: квантовых точках, проволочках, затем воплотил в реальность идею гетеролазера. Такой впервые был продемонстрирован публике в 95-м. Еще спустя пять лет ученый получил Нобелевскую премию.

Новые дни и новые технологии

О том, где сейчас Жорес Алферов трудится и живет, знают многие: этот Нобелевский лауреат в области физики - единственный проживающий на территории России. Он руководит «Сколково» и занимается рядом значимых проектов в области физики, поддерживает талантливую, перспективную молодежь. Именно он первый начал говорить о том, что информационные системы наших дней обязаны быть быстрыми, позволяющими передавать объемные сведения за короткие сроки, и одновременно небольшими, мобильными. Во многом возможность конструирования подобной техники обусловлена именно открытиями Алферова. Его работы и труды Кремера стали базой микроэлектроники, оптоволоконных компонентов, используемых при конструировании гетероструктур. Они, в свою очередь, являются фундаментом создания светоизлучающих диодов повышенного уровня эффективности. Их применяют при изготовлении дисплеев, ламп, используют при конструировании светофоров и осветительных систем. Батареи, создание для улавливания и преобразования солнечной энергии, в последние годы становятся все более эффективными в аспекте трансформации энергии в электричество.

2003 г. был для Алферова последним годом руководства ФТИ: мужчина достиг предельного разрешенного правилами учреждения возраста. Еще три года за ним сохранялось место научного руководителя, он же председательствовал в организованном при институте совете ученых.

Одним из важных достижений Алферова признается Академический университет, появившийся по его инициативе. В наши дни это учреждение сформировано тремя элементами: нанотехнологическим, общеобразовательным центром и девятью кафедрами высшего образования. В школу принимают с восьмого класса и только особенно одаренных детей. Алферов возглавляет университет, занимает пост ректора с первых дней существования учреждения.

В марте этого года академику Жоресу Ивановичу Алфёрову, нобелевскому лауреату и члену редколлегии журнала «Экология и жизнь», исполнилось 80 лет. А в апреле пришло известие о том, что Жореса Ивановича назначают научным руководителем инновационного проекта «Сколково». Этот важный проект должен, по сути, создать прорыв в будущее, вдохнув новую жизнь в отечественную электронику, у истоков развития которой и стоял Ж. И. Алфёров.

В пользу того, что прорыв возможен, говорит история: когда в 1957 г. в СССР был запущен первый спутник, США оказались в положении аутсайдера. Однако американское правительство проявило бойцовский характер, были брошены такие ассигнования в технологию, что число исследователей быстро достигло миллиона! Буквально на следующий год (1958) один из них, Джон Килби, изобрел интегральную схему, заменившую печатную плату в обычных ЭВМ - и родилась микроэлектроника современных компьютеров. Эта история впоследствии получила название «эффект спутника».

Жорес Иванович очень внимательно относится к воспитанию будущих исследователей, недаром он основал НОЦ - учебный центр, где подготовка ведется со школьной скамьи. Поздравляя Жореса Ивановича с юбилеем, заглянем в прошлое и будущее электроники, где эффект спутника должен не раз проявиться вновь. Хочется надеяться, что и в будущем нашей страны, как когда-то в США, будет накоплена «критическая масса» подготовленных исследователей - для возникновения эффекта спутника.

«Технический» свет

Первым шагом к созданию микроэлектроники был транзистор. Пионерами транзисторной эры стали Уильям Шокли, Джон Бардин и Уолтер Браттейн, которые в 1947 г. в «Bell Labs » впервые создали действующий биполярный транзистор. А второй компонентой полупроводниковой электроники стал прибор для прямого преобразования электричества в свет - это полупроводниковый оптоэлектронный преобразователь, к созданию которого Ж. И. Алфёров имел непосредственное отношение.

Задача прямого преобразования электричества в «технический» свет - когерентное квантовое излучение - оформилась как направление квантовой электроники, родившейся в 1953–1955 гг. По сути, ученые поставили и решили задачу получения совершенного нового вида света, которого раньше не было в природе. Это не тот свет, который льется непрерывным потоком при прохождении тока по вольфрамовой нити или приходит в течение дня от Солнца и состоит из случайной смеси волн разной длины, не согласованных по фазе. Другими словами, был создан свет строго «дозированный», полученный как набор из определенного числа квантов с заданной длиной волны и строго «построенный» - когерентный, т. е. упорядоченный, что означает одновременность (синфазость) излучения квантов.

Приоритет США по транзистору был определен огромной ношей Отечественной войны, навалившейся на нашу страну. На этой войне погиб старший брат Жореса Ивановича, Маркс Иванович.

Маркс Алфёров окончил школу 21 июня 1941 г. в Сясьстрое. Поступил в Уральский индустриальный институт на энергетический факультет, но проучился лишь несколько недель, а потом решил, что его долг - защищать Родину. Сталинград, Харьков, Курская дуга, тяжелое ранение в голову. В октябре 1943 г. он провел три дня с семьей в Свердловске, когда после госпиталя возвращался на фронт.

Три дня, проведенные с братом, его фронтовые рассказы и страстную юношескую веру в силу науки и инженерной мысли 13-летний Жорес запомнил на всю жизнь. Гвардии младший лейтенант Маркс Иванович Алфёров погиб в бою во «втором Сталинграде» - так называли тогда Корсунь-Шевченковскую операцию.

В 1956 г. Жорес Алфёров приехал на Украину, чтобы найти могилу брата. В Киеве, на улице, он неожиданно встретил своего сослуживца Б. П. Захарченю, ставшего впоследствии одним из ближайших его друзей. Договорились поехать вместе. Купили билеты на пароход и уже на следующий день плыли вниз по Днепру к Каневу в двухместной каюте. Нашли деревню Хильки, около которой советские солдаты, в числе которых был и Маркс Алфёров, отражали яростную попытку отборных немецких дивизий выйти из корсунь-шевченковского «котла». Нашли братскую могилу с белым гипсовым солдатом на постаменте, высящемся над буйно разросшейся травой, в которую были вкраплены простые цветы, какие обычно сажают на русских могилах: ноготки, анютины глазки, незабудки.

К 1956 г. Жорес Алфёров уже работал в Ленинградском физико-техническом институте, куда он мечтал попасть еще во время учебы. Большую роль в этом сыграла книга «Основные представления современной физики», написанная Абрамом Федоровичем Иоффе - патриархом отечественной физики, из школы которого вышли практически все физики, составившие впоследствии гордость отечественной физической школы: П. Л. Капица, Л. Д. Ландау, И. В. Курчатов, А. П. Александров, Ю. Б. Харитон и многие другие. Жорес Иванович много позже писал, что его счастливая жизнь в науке была предопределена его распределением в Физтех, впоследствии получивший имя Иоффе.

Систематические исследования полупроводников в Физико-техническом институте были начаты еще в 30-е годы прошлого века. В 1932 г. В. П. Жузе и Б. В. Курчатов исследовали собственную и примесную проводимость полупроводников. В том же году А. Ф. Иоффе и Я. И. Френкель создали теорию выпрямления тока на контакте металл-полупроводник, основанную на явлении туннелирования. В 1931 и 1936 г. Я. И. Френкель опубликовал свои знаменитые работы, в которых предсказал существование экситонов в полупроводниках, введя этот термин и разработав теорию экситонов. Теория выпрямляющего р–n-перехода, легшая в основу р–n-перехода В. Шокли, создавшего первый транзистор, была опубликована Б. И. Давыдовым, сотрудником Физтеха, в 1939 г. Нина Горюнова, аспирантка Иоффе, защитившая в 1950 г. диссертацию по интерметаллическим соединениям, открыла полупроводниковые свойства соединений 3-й и 5-й групп периодической системы (далее А 3 В 5). Именно она создала фундамент, на котором начались исследования гетероструктур этих элементов. (На Западе отцом полупроводников А 3 В 5 считается Г. Велькер.)

Самому Алфёрову поработать под руководством Иоффе не довелось - в декабре 1950 г., во время кампании по «борьбе с космополитизмом», Иоффе был снят с поста директора и выведен из состава Ученого совета института. В 1952 г. он возглавил лабораторию полупроводников, на базе которой в 1954 г. был организован Институт полупроводников АН СССР.

Заявку на изобретение полупроводникового лазера Алфёров подал совместно с теоретиком Р. И. Казариновым в разгар поисков полупроводникового лазера. Эти поиски шли с 1961 г., когда Н. Г. Басов, О. Н. Крохин и Ю. М. Попов сформулировали теоретические предпосылки его создания. В июле 1962 г. американцы определились с полупроводником для генерации - это был арсенид галлия, а в сентябре-октябре лазерный эффект получили сразу в трех лабораториях, первой оказалась группа Роберта Холла (24 сентября 1962 г.). И через пять месяцев после публикации Холла была подана заявка на изобретение Алфёрова и Казаринова, от которой ведется отсчет занятиям гетероструктурной микроэлектроникой в Физтехе.

Группа Алфёрова (Дмитрий Третьяков, Дмитрий Гарбузов, Ефим Портной, Владимир Корольков и Вячеслав Андреев) несколько лет билась над поиском подходящего для реализации материала, пытаясь изготовить его самостоятельно, но нашла подходящий сложный трехкомпонентный полупроводник почти случайно: в соседней лаборатории Н. А. Горюновой. Однако это была «неслучайная» случайность - поиск перспективных полупроводниковых соединений Нина Александровна Горюнова вела направленно, а в вышедшей в 1968 г. монографии сформулировала идею «периодической системы полупроводниковых соединений». Полупроводниковое соединение, созданное в ее лаборатории, обладало необходимой для генерации стабильностью, что определило успех «предприятия». Гетеролазер на этом материале был создан в канун 1969 г., а приоритетной датой на уровне обнаружения лазерного эффекта является 13 сентября 1967 г.

Новые материалы

На фоне развернувшейся с начала 60-х годов лазерной гонки почти незаметно возникли светодиоды, которые тоже производили свет заданного спектра, но не обладающий строгой когерентностью лазера. В результате сегодняшняя микроэлектроника включает такие основные функциональные приборы, как транзисторы и их конгломераты - интегральные микросхемы (тысячи транзисторов) и микропроцессоры (от десятков тысяч до десятков миллионов транзисторов), тогда как по сути отдельную ветвь микроэлектроники - оптоэлектронику - составили приборы, построенные на основе гетероструктур по созданию «технического» света - полупроводниковые лазеры и светодиоды. С использованием полупроводниковых лазеров связана новейшая история цифровой записи - от обычных CD-дисков до знаменитой сегодня технологии Blue Ray на нитриде галлия (GaN).

Светодиод, или светоизлучающий диод (СД, СИД, LED - англ. Light-emitting diode ), - полупроводниковый прибор, излучающий некогерентный свет при пропускании через него электрического тока. Излучаемый свет лежит в узком диапазоне спектра, его цветовые характеристики зависят от химического состава использованного в нем полупроводника.

Считается, что первый светодиод, излучающий свет в видимом диапазоне спектра, был изготовлен в 1962 г. в Университете Иллинойса группой, которой руководил Ник Холоньяк. Диоды, сделанные из непрямозонных полупроводников (например, кремния, германия или карбида кремния), свет практически не излучают. Поэтому в ход пошли такие материалы, как GaAs, InP, InAs, InSb, являющиеся прямозонными полупроводниками. В то же время многие полупроводниковые материалы типа А 3 В Е образуют между собой непрерывный ряд твердых растворов - тройных и более сложных (AI x Ga 1- x N и In x Ga 1- x N, GaAs x P 1- x , Ga x In 1- x P, Ga x In 1- x As y P 1- y и т. п.), на основе которых и сформировалось направление гетероструктурной микроэлектроники.

Наиболее известное применение светодиодов сегодня - замена ламп накаливания и дисплеев мобильных телефонов и навигаторов.

Общая идея дальнейшего развития «технического света» - создание новых материалов для светодиодной и лазерной техники. Эта задача неразрывна с проблемой получения материалов с определенными требованиями, предъявляемыми к электронной структуре полупроводника. И главным из этих требований является строение запрещенной зоны полупроводниковой матрицы, используемой для решения той или иной конкретной задачи. Активно ведутся исследования сочетаний материалов, которые позволяют достигать заданных требований к форме и размерам запрещенной зоны.

Составить представление о многосторонности этой работы можно, взглянув на график, по которому можно оценить многообразие «базовых» двойных соединений и возможности их сочетаний в композиционных гетероструктурах.

Принимаем тысячи солнц!

История технического света была бы неполна, если бы наряду с излучателями света не шла разработка его приемников. Если работы группы Алфёрова начались с поисков материала для излучателей, то сегодня один из членов этой группы, ближайший сотрудник Алфёрова и его давний друг профессор В. М. Андреев вплотную занимается работой, связанной с обратным превращением света, причем именно тем превращением, которое используется в солнечных элементах. Идеология гетероструктур как комплекса материалов с заданной шириной запрещенной зоны нашла активное применение и здесь. Дело в том, что солнечный свет состоит из большого количества световых волн различной частоты, в чем как раз и состоит проблема его полного использования, так как материала, который смог бы одинаково преобразовывать свет различной частоты в электрическую энергию, не существует. Получается, что любая кремниевая солнечная батарея преобразует не весь спектр солнечного излучения, а только его часть. Что делать? «Рецепт» обманчиво прост: изготовить слоеный пирог из различных материалов, каждый слой которого реагирует на свою частоту, но в то же время пропускает все остальные частоты без значимого ослабления.

Это дорогая структура, так как в ней должны быть не только переходы различной проводимости, на которые падает свет, но и множество вспомогательных слоев, например, для того чтобы получаемую ЭДС можно было снять для дальнейшего использования. По сути, «сэндвич»-сборка из нескольких электронных приборов. Использование ее оправдано более высоким КПД «сэндвичей», который эффективно использовать вкупе с солнечным концентратором (линзой или зеркалом). Если «сэндвич» позволяет поднять КПД по сравнению с кремниевым элементом, например, в 2 раза-с 17 до 34%, то за счет концентратора, увеличивающего плотность солнечного излучения в 500 раз (500 солнц), можно получить выигрыш в 2 × 500 = 1000 раз! Это выигрыш в площади самого элемента, т. е. материала надо в 1000 раз меньше. Современные концентраторы солнечного излучения измеряют плотность излучения в тысячах и десятках тысяч «солнц», сконцентрированных на одном элементе.

Другой из возможных способов - получение материала, который может работать хотя бы на двух частотах или, точнее, с более широким диапазоном солнечного спектра. В начале 1960-х была показана возможность «мультизонного» фотоэффекта. Это своеобразная ситуация, когда наличие примесей создает полосы в запрещенной зоне полупроводника, что позволяет электронам и дыркам «прыгать через пропасть» в два или даже в три прыжка. В результате можно получить фотоэффект для фотонов с частотой 0,7, 1,8 или 2,6 эВ, что, конечно, значительно расширяет спектр поглощения и увеличивает КПД. Если ученым удастся обеспечить генерацию без существенной рекомбинации носителей на тех же примесных полосах, то КПД таких элементов может достигать 57%.

С начала 2000-х в этом направлении ведутся активные исследования под руководством В. М. Андреева и Ж. И. Алфёрова.

Есть еще интересное направление: поток солнечного света сначала расщепляется на потоки различных диапазонов частот, каждый из которых затем направляется на «свои» ячейки. Такое направление тоже может считаться перспективным, так как при этом исчезает последовательное соединение, неизбежное в «сэндвич»-структурах типа изображенной выше, лимитирующее ток элемента наиболее «слабым» (в это время дня и на данном материале) участком спектра.

Принципиальную важность имеет оценка соотношения солнечной и атомной энергетики, высказанная Ж. И. Алфёровым на одной из недавних конференций: «Если бы на развитие альтернативных источников энергии было затрачено только 15% средств, брошенных на развитие атомной энергетики, то АЭС для производства электроэнергии в СССР вообще не потребовались бы!»

Будущее гетероструктур и новые технологии

Интересна и другая оценка, отражающая точку зрения Жореса Ивановича: в XXI веке гетероструктуры оставят только 1% для использования моноструктур, т. е. вся электроника уйдет от таких «простых» веществ, как кремний с чистотой 99,99–99,999%. Цифры - это чистота кремния, измеряемая в девятках после запятой, но этой чистотой уже лет 40 как никого не удивить. Будущее электроники, полагает Алфёров, - это соединения из элементов A 3 B 5 , их твердых растворов и эпитаксиальных слоев различных сочетаний этих элементов. Конечно, нельзя утверждать, что простые полупроводники типа кремния не могут найти широкого применения, но все же сложные структуры дают значительно более гибкий ответ на запросы современности. Уже сегодня гетероструктуры решают проблему высокой плотности информации для оптических систем связи. Речь идет об OEIC (optoelectronic integrated circuit ) - оптоэлектронной интегральной схеме. Основу любой оптоэлектронной интегральной микросхемы (оптопары, оптрона) составляют инфракрасный излучающий диод и оптически согласованный с ним приемник излучения, что дает простор формальной схемотехнике для широкого использования этих устройств в качестве приемо-передатчиков информации.

Кроме того, ключевой прибор современной оптоэлектроники - ДГС-лазер (ДГС - двойная гетероструктура) - продолжает совершенствоваться и развиваться. Наконец, сегодня именно высокоэффективные быстродействующие светодиоды на гетероструктурах обеспечивают поддержку технологии высокоскоростной передачи данных HSPD (High Speed Packet Data service ).

Но самое главное в выводе Алфёрова не эти разрозненные применения, а общее направление развития техники XXI века - получение материалов и интегральных схем на основе материалов, обладающих точно заданными, рассчитанными на много ходов вперед свойствами. Эти свойства задаются путем конструкторской работы, которая ведется на уровне атомной структуры материала, определяемой поведением носителей заряда в том особом регулярном пространстве, которое представляет собой внутренность кристаллической решетки материала. По сути эта работа - регулирование числа электронов и их квантовых переходов - ювелирная работа на уровне конструирования постоянной кристаллической решетки, составляющей величины нескольких ангстрем (ангстрем - 10 –10 м, 1 нанометр = 10 ангстрем). Но сегодня развитие науки и техники - это уже не тот путь вглубь вещества, каким он представлялся в 60-е годы прошлого века. Сегодня во многом это движение в обратном направлении, в область наноразмеров - например, создание нанообластей со свойствами квантовых точек или квантовых проволок, где квантовые точки линейно связаны.

Естественно, нанообъекты - лишь один из этапов, которые проходят в своем развитии наука и техника, и на нем они не остановятся. Надо сказать, что развитие науки и техники путь далеко не прямолинейный, и если сегодня интересы исследователей сместились в сторону увеличения размеров - в нанообласть, то завтрашние решения будут конкурировать в разных масштабах.

Например, возникшие на кремниевых чипах ограничения по дальнейшему увеличению плотности элементов микросхем можно решить двумя путями. Первый путь - смена полупроводника. Для этого предложен вариант изготовления гибридных микросхем, основанных на применении двух полупроводниковых материалов с различными характеристиками. В качестве наиболее перспективного варианта называется использование нитрида галлия совместно с кремниевой пластиной. С одной стороны, нитрид галлия обладает уникальными электронными свойствами, позволяющими создавать высокоскоростные интегральные микросхемы, с другой - использование кремния как основы делает такую технологию совместимой с современным производственным оборудованием. Однако подход со стороны наноматериалов содержит еще более новаторскую идею электроники одного электрона - одноэлектроники.

Дело в том, что дальнейшую миниатюризацию электроники - размещение тысяч транзисторов на подложке одного микропроцессора - ограничивает пересечение электрических полей при движении потоков электронов в расположенных рядом транзисторах. Идея в том, чтобы вместо потоков электронов использовать один-единственный электрон, который может двигаться в «индивидуальном» временном графике и поэтому не создает «очередей», снижая тем самым напряженность помех.

Если разобраться, то потоки электронов в общем-то и не нужны - для передачи управления можно подать как угодно малый сигнал, проблема заключается в том, чтобы его уверенно выделить (детектировать). И оказывается, что одноэлектронное детектирование технически вполне осуществимо - для этого используется туннельный эффект, который является для каждого электрона индивидуальным событием, в отличие от обычного движения электронов «в общей массе» - ток в полупроводнике является коллективным процессом. С точки зрения электроники туннельный переход - это перенос заряда сквозь конденсатор, поэтому в полевом транзисторе, где конденсатор стоит на входе, одиночный электрон можно «поймать» по частоте колебаний усиливаемого сигнала. Однако выделить этот сигнал в обычных устройствах удавалось только при криогенных температурах - повышение температуры разрушало условия детектирования сигнала. Но температура исчезновения эффекта оказалась обратно пропорциональной площади контакта, и в 2001 г. удалось сделать первый одноэлектронный транзистор на нанотрубке, в котором площадь контакта была так мала, что позволяла работать при комнатных температурах!

В этом отношении одноэлектроника повторяет путь, который прошли исследователи полупроводниковых гетеролазеров - группа Алфёрова билась как раз над тем, чтобы найти материал, который обеспечит эффект лазерной генерации при комнатной температуре, а не при температуре жидкого азота. А вот сверхпроводники, с которыми связаны самые большие надежды по передаче больших потоков электронов (силовых токов), пока не удается «вытащить» из области криогенных температур. Это не только существенно тормозит возможности снижения потерь при передаче энергии на большие расстояния - хорошо известно, что перенаправление потоков энергии по территории России в течение суток приводит к 30%-ным потерям на «нагрев проводов», - отсутствие «комнатных» сверхпроводников ограничивает развитие хранения энергии в сверхпроводящих кольцах, где движение тока может продолжаться практически вечно. Недостижимым пока идеалом создания таких колец служат обычные атомы, где движение электронов вокруг ядра порой устойчиво при самых высоких температурах и может продолжаться неограниченно долго.

Дальнейшие перспективы развития наук о материалах весьма разнообразны. Причем именно с развитием науки о материалах появилась реальная возможность прямого использования солнечной энергии, сулящая огромные перспективы возобновляемой энергетике. Порой именно такие направления работы определяют будущее лицо общества (в Татарии и Чувашии уже планируют «зеленую революцию» и всерьез разрабатывают создание биоэкоградов). Возможно, будущее этого направления состоит в том, чтобы от развития техники материалов шагнуть к пониманию принципов функционирования самой природы, встать на путь использования управляемого фотосинтеза, который может быть распространен в человеческом обществе так же широко, как и в живой природе. Речь уже идет об элементарной ячейке живой природы - клетке, и это следующий, более высокий этап развития после электроники с ее идеологией создания приборов для выполнения какой-то одной функции - транзистора для управления током, светодиода или лазера для управления светом. Идеология клетки - это идеология операторов как элементарных устройств, осуществляющих некий цикл. Клетка служит не изолированным элементом для выполнения какой-то одной функции за счет внешней энергии, но целой фабрикой по переработке доступной внешней энергии в работу поддержания циклов множества различных процессов под единой оболочкой. Работа клетки по поддержанию собственного гомеостазиса и накопления в ней энергии в виде АТФ - захватывающая проблема современной науки. Пока биотехнологи могут лишь мечтать о создании искусственного устройства со свойствами клетки, пригодного для использования в микроэлектронике. И когда это произойдет, несомненно, начнется новая эра микроэлектроники - эра приближения к принципам работы живых организмов, давняя мечта фантастов и давно придуманной науки бионики, все еще не вышедшей из колыбели биофизики.

Будем надеяться, что создание научного центра инноваций в Сколково сумеет реализовать нечто подобное «эффекту спутника» - открыть новые прорывные области, создать новые материалы и технологии электроники.

Пожелаем успеха Жоресу Ивановичу Алфёрову на посту научного руководителя этого нового научно-технологического агломерата. Хочется надеяться, что его энергия и настойчивость будут залогом успеха этого предприятия.

Запрещенная зона - область значений энергии, которыми не может обладать электрон в идеальном (бездефектном) кристалле. Характерные значения ширины запрещенной зоны в полупроводниках составляют 0,1–4 эВ. Примеси могут создать полосы в запрещенной зоне - возникает мультизона.

Почему российские ученые не получают Нобелевских премий, должны ли преподаватели заниматься наукой, стоит ли оценивать ученых по публикациям и чем опасны цифровизация и криптовалюты, рассказал в интервью изданию Indicator нобелевский лауреат, академик РАН Жорес Алферов.

— Жорес Иванович, прошло четыре месяца, как РАН возглавил Александр Сергеев. На выборах вы поддерживали другого кандидата — Геннадия Красникова. Как вы оцениваете работу нового руководства Академии?

— Прежде всего хочу сказать, что, кого бы мы ни выбрали, новому руководителю Академии наук все равно было бы работать необычайно тяжело по очень простой причине. Успешное развитие науки возможно только при одном условии. Наука должна быть прежде всего востребована экономикой и обществом. Это главное. Если наука востребована экономикой и обществом, тогда даже правительство, политическое руководство может совершать очень крупные ошибки. В качестве примера ошибки, которая нанесла огромный ущерб развитию нашей науки, нашей биологии, я могу назвать лысенковскую сессию 1948 года, движение против современной генетики и то, что тогда обозвали менделизмом-морганизмом. Это была крупнейшая ошибка, но ее даже в то время как-то удавалось исправлять.

Безусловно, были напрасно политизированы многие направления, в том числе и экономика, и слишком все подводилось под требования марксизма-ленинизма. При всем этом выполнялось главное условие: наука была нужна нашей экономике и обществу. И поэтому она успешно развивалась. Академия наук СССР была признана во всем мире как крупнейшая и ведущая научная организации. Президенты Академии Сергей Иванович Вавилов, Александр Николаевич Несмеянов, лучший президент за всю историю Академии Мстислав Всеволодович Келдыш, Анатолий Петрович Александров были известными учеными и внесли огромный вклад в науку. Я могу и сегодня назвать их крупнейшие научные достижения. Сергей Иванович Вавилов, проживи он немного дольше, стал бы нобелевским лауреатом. Работы Александрова по размагничиванию кораблей сохранили наш флот во время войны, а после войны он был создателем нашего атомного флота. Несмеянов и Келдыш — создатели целого ряда новых областей науки. Дальше — Гурий Марчук и Юрий Осипов много делали для сохранения Академии. А затем случилось самое страшное. Была разрушена вся высокотехнологичная экономика страны, созданная потом и кровью многих поколений. И в результате наука перестала быть востребованной экономикой и обществом.

Конечно, Академии был нанесен огромный удар в 2013 году. Отраслевая наука погибла потому, что погибли высокотехнологичные отрасли промышленности. Вузовская наука в финансовом отношении сидела на хоздоговорах с промышленностью. РАН мы как-то сохранили за счет бюджета, но нельзя было сливать вместе РАН, Академию сельхознаук и Академию медицинских наук. Нельзя было сразу делать такую гигантскую Академию. Затем был принят новый закон о РАН, организовано Федеральное агентство научных организаций. Ученые развивают науку, а все, на чем эта наука делается, у ученых забрали. Конечно, были и преступления, во многих институтах сдавали в аренду помещения. Но нужно было бороться конкретно с этими вещами, а не отнимать все у Академии. Наиболее разумным было бы передать, как в тридцатые годы, все хозяйство Академии Управлению делами АН с согласованием назначения главы управления делами Академии с Правительством.

Что касается нового руководства, я могу сказать, что Александр Михайлович Сергеев — хороший физик, у него безусловно хорошие работы по физике. У него бесконечно тяжелая работа. Правительство и руководство страны должны понимать простую вещь: только на базе современных научных исследований мы можем вернуть стране и новые технологии, и новые компании. Мне недавно сообщали страшные цифры о том, кто и как владеет нашими крупнейшими компаниями. Я не знаю, как на самом деле обстоят дела, но боюсь, что мы в каком-то отношении сегодня находимся в положении 1913 года, когда очень многие высокоразвитые промышленные технологии находились в руках западных компаний и западных стран.

— Вы часто говорите про невостребованность науки экономикой и обществом. С экономикой все более-менее понятно, многие отмечают, что у нас нет полного цикла «фундаментальная — поисковая — прикладная наука». Но почему наука оказалась не нужна обществу?

— Так ее нет как раз потому, что наука не востребована экономикой. В результате крупных практических ошибок, в результате, я допускаю это, предательской деятельности каких-то групп в конце 80-х — начале 90-х мы оказались в ситуации, когда действительно были пустые полки, был экономический кризис. Хотя, вообще говоря, в 60-е и 70-е годы этого не было. В 80-е годы даже была такая шутка, что полки в магазинах пустые, а холодильники дома у всех полные. Когда обсуждаются проблемы экономики, я рекомендую в том числе своим коллегам-физикам читать статью величайшего физика и ученого XX столетия и, по моему мнению, величайшего ученого всех времен и народов Альберта Эйнштейна. В мае 1949 года он опубликовал статью под названием «Why socialism?». В самом начале этой статьи он написал, что физики имеют полное право оценивать экономику и экономическое развитие, потому что это на самом деле новые формы развития, оценивать которые нынешние экономисты не могут, ведь они знают лишь экономику капиталистического периода. Один из фундаментальных выводов этой статьи Эйнштейна заключается в том, что, во-первых, капитализм по закону несет право отнимать друг у друга и грабить друг друга. Масса владеющих собственностью людей начинает отнимать ее и делает это не нарушая закона, а по закону.

Во-вторых, Эйнштейн подчеркивает, что капиталистическое общество рождает олигархию и олигархов, бороться с которыми демократическими методами невозможно. Также он отмечает, что капитализм несет не только такую ужасную экономику и законное перехватывание собственности друг у друга, но и наносит огромный ущерб системе образования, где молодежь воспитывается в духе «как быть первым для того, чтобы хапнуть». Он видел выход только в социализме и плановой экономике. Эйнштейн считал их кардинальной дорогой развития человечества. Но предупреждал, что и при плановой экономике можно создать такие условия закрепощения личности, при которых все остальное покажется свободой.

Вторая вещь, которая, с моей точки зрения, является основной, состоит в том, что для нашей страны нет никакого другого выхода, кроме как создавать новые технологии на основе научных исследований и компании, которых нет на Западе. При этом нужно понимать, что мы должны развивать образование. Я делаю это в своем маленьком университете. Там 200 школьников, 240 студентов-бакалавров, 150 магистрантов, 40 аспирантов. Мы учим физике, математике, программированию, основам биологии и медицины, физике конденсированного состояния, естественно, и нашим гетероструктурам, их применению в электронике. Ребятам трудно, но в итоге они учатся хорошо. Наука создается из синтеза близких областей, так было раньше, есть сейчас и будет в будущем. Выигрыш здесь может быть, только если вы сможете обучать и правильно угадать эти направления. И настоящий научный работник всегда должен преподавать. Могут быть исключения, но, как правило, он должен преподавать.

— А преподаватели вузов должны заниматься научной работой?

— И преподаватель должен заниматься научной работой. Мы в университете так и делаем. Если у человека склонность к преподавательской деятельности, у него может быть меньший объем исследовательской работы. Но заниматься и тем, и тем необходимо. Что касается образования, то оно должно быть бесплатным, и это было нашим достижением в советское время. Как можно брать за это деньги и давать преимущество людям отнюдь не за их способности?

— Жорес Иванович, еще пара вопросов про текущую деятельность Академии. Сейчас ФАНО проводит оценку результативности научных институтов и делит их на три категории. Как вы к этому относитесь?

— Отрицательно. Как и к работе по распределению научных работников по классу и по уровню в зависимости от того, сколько у них публикаций и в каких журналах. Могу сказать, что я бы попал в очень слабую группу, если бы меня оценивали по публикациям, за которые я получил Нобелевскую премию. Например, в Санкт-Петербурге в области физиологии, биомедицинских исследований есть институты. Как можно сравнивать, скажем, Институт физиологии имени И.П. Павлова и Институт эволюционной физиологии и биохимии имени И.М. Сеченова? Это разные институты, с разными направлениями исследований физиологии. В том, что вы разведете институты, которые относятся к одному отделению, по разным категориям, нет ничего хорошего. Тут могут быть какие-то обиды, борьба между институтами непонятно за что.

— Зато тот, кто попадет в первую категорию, получит больше денег, чем тот, кто окажется во второй.

— Я был с февраля 1989 года по декабрь прошлого года председателем Санкт-Петербургского научного центра РАН. До создания ФАНО институты входили в отделения и одновременно их работу курировал наш президиум, мы организовывали взаимодействие академических институтов с отраслевыми институтами и вузами. Затем, в результате реформы, решили, что такие центры не нужны. Санкт-Петербургский научный центр остался, но уже как бюджетное научное учреждение, как маленький научный институт. В декабре прошлого года господин Котюков уволил меня с поста председателя центра, даже не сказав «спасибо». У нас в Академии, вообще говоря, так не принято. Я это переживу спокойно, но говорю об этом, чтобы продемонстрировать стиль работы руководителя ФАНО.

— Сейчас в Думе активно обсуждается новый закон о науке. Министерство образования и науки этот закон активно защищает, РАН наоборот выступает «против». Что вы думаете об этом законе?

— Я не считаю, что нужно менять действующий закон о науке, принятый в 1996 году. В нем нет ничего плохого, он отвечал изменениям, которые произошли в стране. И вместо нового закона следовало бы принимать новые поправки, которые диктуются нынешним состоянием экономики и без которых нельзя обойтись.

— Давайте перейдем к Нобелевским премиям. За 15 лет у российских ученых, если не брать в расчет Андрея Гейма и Константина Новоселова, нет ни одной премии. Вы несколько раз упоминали, что, скажем, последние премии по химии выдавались за исследования в области биохимии, а у нас такого класса работ нет. Есть ли сейчас в России исследования и ученые, которые могли бы получить Нобелевскую премию?

— Я не могу сразу назвать работы нобелевского уровня, выполненные в России российскими учеными ни в физике, ни в химии, ни в физиологии и медицине. Гейм и Новоселов — молодцы, у них хорошая работа по графену, но она полностью сделана за границей. Наша последняя Нобелевская премия была присуждена в 2003 году Виталию Гинзбургу и Алексею Абрикосову за работы по теории сверхпроводимости 50-х годов. Я получил Нобелевскую премию за работы, выполненные в конце 60-х годов.

У нас часто говорят, что Нобелевский комитет не присуждал премий нашим ученым, хотя и были достойные работы. Прежде всего я хотел бы отметить, что все Нобелевские премии по физике и химии были присуждены ученым из трех институтов: ФИАН, Физтех и физических проблем, там были настоящие научные школы мирового класса. Наверное, «не успели» получить Нобелевскую премию открытие электронного парамагнитного резонанса Евгением Завойским и выдающиеся работы по оптике полупроводников, включая предсказание и открытие «экситона» Яковом Френкелем, Евгением Гроссом и Леонидом Келдышем.

— Вы говорите, что среди живущих в России ученых некому присуждать Нобелевские премии. Должно ли государство возвращать тех, кто уехал работать за границу? Нужны ли госпрограммы?

— Прежде всего я ничего не говорю о присуждении Нобелевских премий и не имею права об этом говорить. У тех, кто уехал и успешно работает за границей, там уже, как правило, есть и семья, и друзья, позиция. Они приедут к нам, если им заплатят большие деньги, выполнят работу по гранту и уедут обратно. Те, у кого там не получилось, они не нужны и здесь.

— Но есть же успешные ученые, которые сами возвращаются. Например, кристаллограф Артем Оганов, который успешно работал в США, Китае, а потом вернулся в Россию. И, по его словам, ему тут очень хорошо живется.

— В индивидуальном порядке ученые могут приезжать, но вводить программу возвращения наших ученых, уехавших за границу… Я бы не стал этого делать. Повторюсь, тот, кто там был успешным, приедет к нам только за большим грантом и снова уедет. Тот, кто там не смог ничего сделать, не нужен и здесь. Так что никакая госпрограмма не нужна. Нужно в первую очередь изменить уровень зарплат научным работникам. Потому что сегодня они очень низкие.

— Руководители ФАНО и Минобрнауки на это обычно отвечают, что те, кто хочет прилично зарабатывать, и так зарабатывают. Для этого есть гранты, программы. А те, кто не очень хочет зарабатывать, получают свои 15 тысяч.

— Зарабатывать деньги можно по-разному. Есть научные работники, которые получают под одну и ту же работу по пять грантов от разных грантодержателей. И таких людей много. Да, они зарабатывают, но каким способом? Когда человек получает на одну работу пять грантов, он — жулик. Есть крупные научные проекты, в которых мы должны участвовать, чтобы двигать науку. В советское время мы могли себе позволить участие в целом ряде крупных проектов. Сегодня к участию в таких проектах надо подходить чрезвычайно взвешенно. Во многих случая гораздо выгоднее принять участие в западном проекте, а не делать его здесь. Эти решения должна принимать Академия наук.

На мой взгляд, также неправильно, что Курчатовский институт, хороший научный институт, стал вторым научным центром, пытаясь играть роль а-ля Академия наук. Когда в состав Курчатовского института стали включаться институты, не имеющие отношения к его профилю. Мы знаем, почему это делается. Посмотрите, сколько денег приходится на научного сотрудника в Курчатовском институте и в институтах РАН. Разве это правильно? А если вы попробуете назвать крупнейшие научные достижение, то хвастаться ни РАН, ни Курчатовскому институту нечем. У РАН оснований для такого хвастовства даже больше.

— Сейчас набирает обороты цифровизация науки, образования, всего на свете. Все обсуждают блокчейн, криптовалюты. Что вы об этом думаете? Как будет меняться облик науки и ученого?

— Прежде всего научные сотрудники, в том числе и создатели цифровой экономики и цифровизации, должны к этому делу подойти очень внимательно. С моей точки зрения, начинает работать большая команда жулья. Нужно разбираться. Криптовалюты — это яркий пример команды жуликов. Сегодня, к сожалению, и среди научных работников становится популярным принцип получения больших дополнительных средств не обязательно за достойные проекты. И в цифровизации это может случиться даже чаще, чем в других областях.

Жорес Алферов – живая легенда отечественной науки. Ученый, открытия которого стали основой для создания современных электронных устройств. Наш мир уже невозможно представить без лазеров, полупроводников, светодиодов и оптоволоконных сетей. Все это стало доступно человечеству благодаря изобретениям Жореса Алферова и воспитанных им молодых ученых.

Заслуги российского (в прошлом – советского) физика высоко отмечены во всех уголках Земли и даже в космосе. Астероид (3884) Alferov носит имя лауреата Нобелевской премии, академика РАН и почетного члена международных научных сообществ.

Детство и юность

Детство ученого выпало на тяжелые годы. Мир сильно изменился с тех пор, как в семье коммунистов Ивана Карповича Алфёрова и Анны Владимировны Розенблюм родился младший сын. Старшего сына родители назвали Марксом (он погиб в последние дни Корсунь-Шевченковской битвы), а младший получил имя в честь Жана Жореса, вождя французских социалистов.

Семья Жореса Алферова: родители и брат

Родившийся 15 марта 1930 года в Витебске ребенок до войны успел исколесить вместе с родителями стройки Сталинграда, Новосибирска, Барнаула и Сясьстроя. Если бы семья Алферовых осталась жить в Белоруссии, то мировая наука могла бы понести огромную утрату, так и не узнав о нем. Национальность Анны Розенблюм стала бы причиной гибели и матери, и сына от рук нацистов.

Годы Второй мировой войны семья жила в Свердловской области, но нормально учиться в школе будущему ученому в это время не довелось. Однако по возвращении в Минск Жорес быстро наверстал упущенное время. Школу закончил с золотой медалью. Сейчас эта школа называется гимназией №42 и носит имя знаменитого ученика.

Учитель физики Яков Борисович Мельцерзон заметил способности юноши и рекомендовал поступать на энергетический факультет Белорусского Политеха. Определившись с кругом научных интересов, Алферов перевелся в ЛЭТИ. В 1952 году начал научную карьеру.

Наука

Выпускник мечтал работать в Физтехе под руководством Абрама Федоровича Иоффе. Физико-технический институт был в послевоенное время легендой. В шутку его именовали «детским садом Иоффе» - именно там росли молодые , и . Там Жорес Иванович стал частью команды, создавшей первые советские транзисторы.

Транзисторы стали темой для кандидатской диссертации молодого ученого. Впоследствии Жорес Иванович переключился на изучение гетероструктур (искусственных кристаллов) и движением в них света и других видов излучения. В его лаборатории работали с лазерами, уже в 1970 году там создали первые в мире солнечные батареи. Ими оснащали спутники, они снабжали электроэнергией орбитальную станцию «Мир».

Занятия прикладной наукой шли параллельно с преподавательской работой. Жорес Иванович писал книги и статьи. Руководил кафедрой оптоэлектроники и лично отбирал студентов. Увлеченные физикой школьники посещали его ежегодные курсы лекций «Физика и жизнь».

Сейчас при Академическом университете, бессменным ректором которого является Жорес Алферов, действует лицей «Физико-техническая школа». Лицей является нижней ступенью научно-образовательного учреждения, в который входит и мощный научно-исследовательский центр. Академик видит в лицеистах будущее российской науки.

«Будущее России - наука и технологии, а не распродажа сырья. И будущее страны не за олигархами, а за кем-то из моих учеников».

Эта цитата из публичного выступления Жореса Ивановича раскрывает веру ученого в победу пытливого разума над желанием обогащения.

Личная жизнь

Возможно, первым научным успехам ученого поспособствовала неудача в личной жизни. Первый брак Жореса Ивановича распался со скандалом. Красавица жена с помощью влиятельных грузинских родственников отсудила у мужа при разводе ленинградскую квартиру. В собственности Алферова остались лишь мотоцикл и раскладушка, на которой он ночевал в лаборатории. Разрыв отношений привел к полной потере отношений отца с дочерью.

Вторично ученый женился только в 1967 году, и этот брак выдержал испытание временем. Вместе с Тамарой Дарской Жорес воспитал ее дочь Ирину и общего сына Ивана. Рождение сына совпало с другим событием в биографии - получением Ленинской премии. Дети давно выросли, Жорес Иванович успел стать дедушкой. У него два внука и внучка.

Последние годы

Авторитет ученого в мировой науке опирается на более 500 научных работ и почти сотню изобретений. Но деятельность Нобелевского лауреата не ограничивалась физикой. Летом 2017 года в стенах Самарского университета академик прочитал открытую лекцию на тему: «Альберт Эйнштейн, социализм и современный мир», где раскрыл вопросы взаимодействия ученых и правителей.

В своих выступлениях ученый называл положение науки в России ужасающим и отстаивал права РАН на самоуправление и достойное финансирование. Ученый считал, что государство должно обеспечивать граждан бесплатной медициной, образованием и жильем, а в противном случае эта структура бесполезна.

Жорес Иванович принимал непосредственное участие в управлении государством. Еще в 1989 году его выбрали народным депутатом СССР от Академии Наук. С тех пор академик постоянно избирался в российскую Думу, активно отстаивая интересы ученых и простых граждан.

В августе 2017 года журнал Форбс включил Жореса Алферова в сотню самых влиятельных россиян последнего столетия. Несмотря на солидный возраст, нобелевский лауреат на видеозаписях и фото выглядел бодрым и уверенным в себе.

Смерть

2 марта 2019 года Жорес Алферов в возрасте 88 лет. Как рассказал журналистам главврач больницы Российской академии наук Олег Чагунава, причиной смерти нобелевского лауреата стала острая сердечно-легочная недостаточность. Накануне Алферов несколько месяцев наблюдался у медиков с жалобой на гипертонию.

Организацию похорон прославленного физика взяла на себя КПРФ.